Опрос по "женской поэзии". Часть 1. "Поэзии все равно, мужчина вы или женщина".

"Ревизор.ru" собрал талантливых современных поэтов обоего пола, пишущих на русском языке, проживающих в разных концах земного шара, и попросил их ответить на следующие вопросы:

В нашем разговоре приняли участие почти два десятка авторов. Их ответы не подчинялись никакому регламенту (как можно регламентировать творчество?), потому одни авторы оказались лаконичны, другие подробны – но все были одинаково искренни и серьезны. Для удобства наших читателей "Ревизор.ru" публикует опрос частями. Первая часть ответов перед вами.

Надя Делаланд. Все фото предоставлены авторами.

Мне сложно ответить просто. Раньше я вслед за Бродским с легким сердцем считала (и в глубине души продолжаю считать), что женская поэзия от мужской отличается только окончаниями глаголов в прошедшем времени. Другими словами, пол автора – это не то, что имеет значение, важен только талант. В конечном итоге и по большому счету, наверное, так и есть. Но игнорировать гендер, особенно сейчас, когда для самих пишущих он предельно важен и даже первостепенен, тоже неправильно. В фем-письме (о котором вы спрашиваете ниже) гендерная принадлежность – это основной месседж, настойчивый, яростный, откровенный. Конечно, далеко не все, что пишется в этой стратегии, выходит лично у меня встроить в мои представления о поэзии, но и здесь я так или иначе сталкиваюсь, понятное дело, с тем, насколько талантливы авторки. И если да, то, разумеется, все, к чему они прикоснутся, становится поэзией, а если нет, то их не спасет как бы и о чем бы они ни писали. 

Но "женская поэзия" - это традиционно нечто иное. Думаю, этим термином, довольно неполиткорректным, закрепили свое отношение ко всему женскому, как недомужскому/недочеловеческому, глуповатому, неполноценному. Причем, это отношение присуще не только мужчинам, но и самим женщинам. Поэтому термин, что называется, "с душком" (но таким латентным что ли – вроде гадость сказал, а вроде – я что – я ничего, к женщинам хорошо отношусь и вообще). Клеймит и позволяет сразу отбросить за негодностью. Такой особый вид графомании. Хотя, чем женская графомания отличается от мужской графомании, требует отдельного исследования. Не факт, что они так уж неразличимы. Возможно, что как "женская проза" (сентиментальные романы о любви) и "мужская проза" (брутальные разборки) предельно различны. 

Мне кажется, что если определять объем понятия "женская поэзия", - то это заведомо плохие стихи, написанные женщиной (или "под женщину"), как я сказала – особый вид графомании по женскому типу (смайлик). На мой взгляд, термин функционален только как завуалированное оскорбление. Впрочем, если бы ко мне его кто-то применил (наверняка так было, и не раз, просто я не запоминаю такое), я бы не обиделась, а просто локально что-то поняла о говорящем. И забыла (смайлик).

Как я отношусь к "женской поэзии", если понимать под ней графоманию? Терпимо и со смирением. Люди имеют право плохо писать стихи, скверно рисовать, нелепо танцевать, плавать как топор, из раза в раз переваривать овсянку, быть в чем-то катастрофически несовершенными и при этом продолжать это делать, осознавая, что это так, но чаще даже не догадываясь или отрицая. Я уважаю право человека писать плохо, потому что, во-первых, если это на мой взгляд плохо, это еще не значит, что это действительно плохо, и я отдаю себе в этом отчет. Во-вторых, часто, чтобы научиться что-то делать хорошо, в том числе и писать, надо сначала делать это плохо. В-третьих, даже если человек не собирается никак профессионально расти, а просто пишет стихи, как они ему ложатся на душу, кто я такая, чтобы этому препятствовать словом, делом или помышлением? Простите, я, кажется, ответила на все последующие вопросы. Дальше буду повторяться.

Ольга Аникина. 

Ольга Аникина – поэт, прозаик, переводчик, эссеист. Кандидат медицинских наук. Член оргкомитета и один из создателей Премии "Антоновка 40+". Санкт-Петербург.   

1.  У каждого поэта есть свой индивидуальный голос. Поэтика всегда идёт от личности, даже если субъект как таковой в ней отсутствует.  Индивидуальное авторское мировидение и индивидуальное бессознательное автора обязательно проявятся в его текстах. Даже если поэт создаёт мистификацию – мистификатор придумывает своему персональному голему и пол, и судьбу, и язык.  Литературная теория и идея о "смерти автора" в своё время наделала шума, но в научных литературных исследованиях из практического применения не ушли ни биографический метод, ни психологический. Именно поэтому стихи, написанные женщиной, всегда отличаются от стихов, написанных мужчиной. Слишком уж много вещей накладывается на авторское мировидение, и социальная гендерно обусловленная роль – не последний элемент. Кроме того, женский текст по сей день обречён звучать в среде, где главные профессиональные ценители являются по большей части мужчинами.

 
Несмотря на то, что женская поэзия имеет многовековую историю (вспомним Сафо и женщин-миннезингеров XIII – XIV веков), сам термин "женская поэзия", на мой взгляд, требует замены. За время употребления это словосочетание обросло смыслами. Часто говорят "женская поэзия", а подразумевают "мелкотемье" или "поэзия второго ряда", не соответствующая уровню клишированной нормы "мужского текста". Это словосочетание в наше время уже наполнено негативными коннотациями, в нём самом уже присутствует оценочная шкала. Если мы говорим о текстах, написанных женщинами (о "женском письме"), то так это явление и нужно называть.

 

2.  Повторюсь: да, определение "женская поэзия" уже стало оценочным.

Что же касается термина "женская проза"… Топовым издательствам страны легче и проще оперировать шаблонами, и потому – да, от этого определения сложно отказаться, оно теперь обозначает название маркетинговой ниши. И всё-таки: современная "женская проза" – это не проза, написанная женщинами – это проза для женщин. "Женское чтение", "детское чтение", были такие определения в конце XIX века.  Проза ведь строится по другим законам, нежели поэзия (здесь я не беру во внимание пограничные жанры), и работает она иначе, возьмём хотя бы воздействие во времени. Крупная проза, если это хорошая проза, затягивает читателя на долгие часы. Умение выстраивать хороший нарратив – качество писателя, не зависящее от пола; скорее оно зависит от уровня дарования. А вот тема, внутри которой этот нарратив растягивается – вполне может быть и "женской". Если мы говорим об интеллектуальной и экспериментальной прозе, я убеждена, что здесь пол автора не имеет никакого значения. Можно ли назвать тексты Натали Саррот "женской прозой" в понимании наших топовых издательств? Вряд ли.

3. Истории литературы известен ряд мистификаций, когда прозаики публиковали свои произведения под женскими псевдонимами. Проспер Мериме, например. Его разоблачили не сразу, определённую роль сыграл неудачный "женский" портрет. Валерий Брюсов, который попытался написать "Стихи Нелли" и издать их отдельной книгой, был разоблачён сразу же, слишком уж узнаваем был стиль его письма.

Среди наших современников тоже были попытки. Например, поэт Дмитрий Легеза из Санкт-Петербурга в 2001 году написал большой цикл стихов от имени некой Мальвины Карловны Карабас – попытка ироничного перевоплощения частично удалась, но читателю с первого же слова становится ясно, что это игра, мистификация, да поэт этого и не скрывал.

 

4. Сейчас литераторов-женщин много, и это замечательно. То, что мы на это обращаем особое внимание – не что иное как реакция, идущая вслед за слишком уж продолжительным периодом обструкции. На пути женщин-поэтов стояло и до сих пор стоит множество блоков; главный из них и самый вязкий – базовая предвзятость в семье и обществе по отношению к проявлению в женщине литературного дарования. Я много раз слышала от родных: "Рожай детей и вари мужу обед, твоя писанина не нужна никому". Эта короткая программа надолго впечатывается в мозг. Давление со стороны общества было сильным, и "ответка" будет долгой, и в этой "ответке", вероятнее всего, тоже будут свои перегибы.

Проблем в восприятии поэзии, написанной женщинами, в последние годы, как правило, не существует, особенно, если эта поэзия традиционна. Понятно, что рядовой читатель испытывает шок от столкновения с т.н. актуальной поэзией. И если говорить о "Фем-письме", то безусловно, читатели, не имеющие соответствующей подготовки, воспринимают его в штыки.

А что касается "авторитета", Вы, видимо, имели в виду востребованность. Безусловно, поэзия, которую пишут женщины – востребована. Если же речь идёт об авторитете женщин-поэтов, то здесь вопрос: что считать авторитетом. Сформированные в советское и постсоветское время институты писательства? Неформальную тусовку? Сетевые сообщества? Если же речь о самих поэтических текстах, то главный авторитет для них – выживание. Проходные тексты, неважно, кто их написал, рано или поздно будут забыты.

5. Фем-письмо – это именно отдельный феномен, проект. За несколько лет существования данного проекта образовался особый фем-дискурс, внутри которого уже выстраиваются свои коннотации, не вполне понятные читателям, не знакомым с программными текстами феминисток. Участницы проекта чётко проговаривают значение социальной оптики при формировании нового типа женского высказывания в литературе. Основные черты "Фем-письма": воплощение идей феминизма в художественном высказывании, отсутствие табуированных тем, включая обсценную лексику, поэтизация женской (иногда и мужской) физиологии, подробное проговаривание травмы, в частности – темы насилия. Тексты "Фем-письма" написаны исключительно в актуальной технике, представительницы фем-письма ставят цель "взрыхлить" поэтический язык, прочно связать актуальную форму и социально-ориентированное я-высказывание. Главное здесь – социальная составляющая. К примеру, мой текст, в котором отражается тема гендерного неравноправия, никогда не будет признан "Фем-письмом", потому, что я не декларирую идеи феминизма во всём корпусе своих текстов. Ну и, конечно, фем-письмом он не станет, потому, что я активно работаю в традиционной силлаботонической манере, и гораздо реже – в актуальных техниках.  Недавно мне попалось на глаза интервью одной из участниц "Фем-письма", где прозвучало, что сочетание темы травмы и регулярного стиха для неё неприемлемо. А вот я не вижу здесь большой проблемы, я здесь скорее соглашусь с Выготским, писавшим о преодолении формы содержанием.

Женское письмо вообще – это ведь не только "Фем-письмо". Чем больше я вижу декларативных высказываний представительниц фем-оптики, тем с большим количеством ограничений и требований к форме и содержанию фем-текстов я сталкиваюсь. Хотя, казалось бы, "фем-письмо" – именно про свободу и снятие ограничений.

Сама идея дать возможность женскому письмо прозвучать иначе, чем это было в прошлые столетия – явление важное и переломное. Сами участницы проекта "фем-поэзия" говорят не об эволюционности, а о революционности своего пути. Однако никакого "сестринства" со стороны фем-сообщества, насколько я знаю, большинство женщин-поэтов не ощущает. Есть такое выражение "добро должно быть с кулаками"; кажется, "Ф-письмо" на настоящий момент является именно таким добром. Здесь я оговорюсь и поставлю акцент: пожалуй, на настоящий момент это единственная возможность его существования. Но я знаю также, что преодоление агрессии агрессией – это та самая пена на губах ангела; любой перебор в конце концов перестаёт быть искусством.

С другой стороны, художники-супрематисты в итоге тоже пришли к "перебору", и штампование сущностей завело их в тупик, но в конце концов они создали новую модель мышления в искусстве. "Фем-письмо" тоже проводит работу по созданию новой модели. В формировании этой модели и есть качественное развитие направления. После её формирования, возможно, мы будем иметь два вида фем-поэтики: пре-модельный и пост-модельный. Активистки проекта – служители идеи, ради которой они, на мой взгляд, намеренно заглушают в себе любые иные высказывания, потенциально не вписывающиеся в идею феминизма. Это своеобразная жертва, и идея год от года становится для участниц проекта всё ценнее, потому что ей приносится всё больше жертв.

Но я снова повторюсь, что "фем-письмом" женское письмо не ограничивается. Тексты Ирины Евсы, Леты Югай, Веры Полозковой, Юлии Беломлинской, Даны Курской, Марии Марковой, работающих преимущественно в традиционной манере, или стихи Ольги Брагиной, Лилии Газизовой, Майи-Марины Шереметевой, Ии Кивы, Тииджьины Теегины, работающих в актуальных техниках – не являются "фем-письмом", но это поэзия, написанная женщинами, "женское письмо", сильное и яркое.


Анна Голубкова. 

1.  По большому счету, конечно, поэзия, да и вся литература вообще — это единое целое. Но, во-первых, в этом целом есть иерархия, есть более и есть менее заметные явления. И способы выстраивания этой иерархии очень сильно зависят от общей социокультурной ситуации. Во-вторых, при равенстве, так сказать, на финише, при оценке получившихся результатов с исторической точки зрения, нет никакого равенства исходных условий. И если в очень далекой будущей перспективе нет никакого смысла выделять отдельный феномен "женской литературы", то сейчас, когда для авторов разного гендера есть большая разница в условиях создания, дальнейшего существования и рецепции текстов, выделить женскую поэзию и женскую прозу имеет смысл просто для восстановления справедливости и повышения видимости отдельных авторов. Ведь на самом деле к "женскому" тексту предъявляется набор совершенно завышенных требований, которым, к примеру, не сможет соответствовать ни один "мужской" текст. Поэтому, да, я считаю женскую поэзию отдельным феноменом, определяю ее как поэзию, написанную женщинами, постоянно занимаюсь ее исследованием и считаю, что сама к ней тоже отношусь.

2. Некоторое время назад можно было ответить на этот вопрос утвердительно. Однако теперь женская поэзия и проза начинают вызывать все больший интерес как нечто не до конца исследованное и даже не вполне открытое. Здесь есть авторы, которых не знает широкая публика, и есть авторы, которых не знают даже специалисты. И если "мужская" часть русскоязычного литературного канона изучена просто вдоль и поперек, то женская литература — это абсолютная terra incognita, то есть ее просто интересно изучать и открывать заново. Но в восприятии широкой аудитории, конечно, обозначения "женские стихи" и "женская проза" сразу же придают произведению оттенок второсортности и необязательности. А вот для современных интеллектуалов и особенно интеллектуалок такое название уже, наоборот, признак важного и обязательного текста.

3. Если брать первоначальный смысл термина, то могут, почему нет. Если же рассматривать женскую поэзию как поэзию, написанную женщинами, то нет. Потому что мужчины просто не могут представить подлинную сущность женской жизни. Не могут еще и потому, что у нас нет описывающих эту жизнь канонических текстов. Поэтому женщина в представлении мужчины — это такая несколько механическая конструкция с очень удобными для управлениякнопками. Возьмите, например, роман Михаила Арцыбашева "Санин" и попробуйте примерить на себя любую его героиню... Да бог с ним, с Арцыбашевым, я, например, не могу себя сопоставить ни с одной героиней Льва Толстого. Женский опыт — это опыт многовекового угнетения и существования в культуре на птичьих правах, в виде едва промелькнувшей тени. Какой мужчина может это понять? Да никакой.

4. Наша культура заинтересована в постоянном открытии нового и переосмыслении уже существующего. По отношению ко всей предыдущей литературе, особенно русскоязычной, женский взгляд — это взгляд Другого, вернее, Другой. Это взгляд, способный привнести обновление в досконально исследованные и страшно всем надоевшие произведения. Да, частенько этот взгляд может шокировать, как, например, шокировал отечественную публику проект Школы литературных практик "Камон, канон!" Но зато такой подход дает возможность перечитать классиков с точки зрения интересов сегодняшнего дня, и от такого чтения, мне кажется, будет только одна польза.

5. Ф-письмо проблематизирует гендерные аспекты в художественном тексте. Однако очень часто восприятие такого стихотворения зависит от контекста. И если, скажем, автор_ка существовала раньше в патриархальной парадигме, а потом взяла и поменяла свои взгляды, то ее прежнее творчество вполне может быть переосмыслено с иной точки зрения. Любое стихотворение о женской жизни при изменении контекста вполне может стать ф-письмом. Более того, есть примеры, когда отдельные стихи очень "традиционных" поэтесс молодые читательницы прочитывает именно как феминистские, несмотря на публично заявленную этими поэтессами позицию.


Леонид Георгиевский. 

1.  Смотря что подразумевать под "женской поэзией". Можно определять таким образом все тексты,  написанные под женским именем, но здесь легко ошибиться, приняв за женщину небинарного или трансмаскулинного человека, по каким-либо причинам ещё не сделавшего каминг-аут или временно использующего женское имя – например, до официальной смены паспорта на мужской. Так, я сам сталкивался с подобным отношением, когда публиковался под женским именем. Мне пытались доказать, что некоторые мои стихи, где речь на самом деле идёт о деконструкции языка или метафизике, а слово "любовь" вообще не произносится, "любовные". Если в "женском" тексте есть "я" и "ты", это же про любовь, о чём ещё тётка писать может?

В "женской поэзии" нередко представлен специфический опыт, который "мужская" традиционная поэзия недопонимает или мифологизирует. Репрезентация этого опыта может помочь обрести новый поэтический инструментарий. Но женщины очень разные, и мировоззрение маскулинной лесбиянки или чайлдфри будет значительно отличаться от мировоззрения патриархальной многодетной матери.  

Есть и другое, довольно архаичное, определение "женской поэзии". Это любовная парапоэзия с явными истерическими нотками. Лирический субъект таких текстов – кокетливая дама, которая бесконечно жеманится и бесконечно этим утомляет; субъект в этих текстах самообъективирован, пытается выглядеть лучше, чем есть, и разрывается между попытками угодить символической отцовской фигуре и высказать настоящие чувства. Ещё и отсюда проистекает его истеричность. Новых оригинальных решений, серьёзной работы над языком и стилем в парапоэзии не наблюдается – поэтесса слишком увлечена попытками понравиться. Она не то что "боится неожиданных экспериментов", у неё просто голова занята другим. Вполне естественно, что многие поэтессы открещиваются от подобных ассоциаций и не причисляют свои произведения к женской лирике. Проще говоря, такая "женская" или "дамская" поэзия – аналог мужланских матерных стишков с древних сайтов вроде удаффкома или кондово-традиционалистской "мужской" поэзии, только с изнанки.

2. Есть провокативность и оценочность. Я считаю, что вчитывание патриархальных коннотаций в само понятие написанной женщинами поэзии устарело, и нужно от него отходить. Хотелось бы дожить до того дня, когда "женской поэзией" будут называть тексты, написанные людьми с женской идентичностью, а негативные или ложно-позитивные ("женщины в силу физиологии пишут о добре и мире, а кто не пишет, те неправильные женщины") коннотации исчезнут.

3. Опять же, смотря что называть "женской поэзией". Брюсов – хороший поэт, но созданные им "Стихи Нелли" откровенно слабы, потому что автор пытался подражать патриархальным представлениям о женской психологии, бытовавшим в начале XX века. Нередко цисгендерный мужчина пытается имитировать сознание зацикленной на отношениях и модной одежде истерички, страдающей от ПМС: он почему-то воображает, что все женщины таковы. Это выглядит ещё нелепее, чем яойные фанфики девчушек о геях, списанных с других экзальтированных девчушек.

В нулевые годы встречались и относительно неплохие попытки изображать "женский дискурс": "Verochka" Влада Конышева, чьи стихи опубликованы в журнале "Сетевая поэзия". Если же говорить о таких проектах, как "Гала Пушкаренко" (отличный проект, и, учитывая, что автор начинал с той самой сетевой тусовки 2000-х, нет ли тут влияния всех этих "верочек", пускай и косвенного?), то, на мой взгляд, здесь женское имя стало дополнительным стимулом для ухода от привычной поэтики. Олег Шатыбелко в комментариях на Фейсбуке писал, что частично ориентировался на поэтику Ники Скандиаки, бесстрашного экспериментатора, для которого не существует лексических табу. Но сама Скандиака в частном разговоре отмечала, что в экспериментальной деконструктивистской поэзии гендер автора важен лишь в той мере, в какой помогает модернизировать поэтическое письмо.

4. Если говорить о поэзии, написанной женщинами (женской поэзии вообще, а нелюбовной паралитературе, которую я разбирал выше), то некоторые мужчины-читатели и мизогинные женщины относятся к ней более легкомысленно, чем к созданной мужчинами. Даже начитанные образованные люди могут заклеймить любой созданный женщиной текст как "любовный", невнимательно читать его, не замечая или игнорируя аллюзии и реминисценции. Также – поскольку у нас до сих пор принято связывать женщин с чем-то "сексуальным", – наблюдаются две неприятные тенденции. Первая: многие читают юных симпатичных девушек, чтобы с ними флиртовать. Есть и любители зрелых поэтесс или андрогинных лесбиянок. Но стоит женщине перестать соответствовать фетишам мужчины-читателя, интерес к её творчеству пропадает, "как сон, как утренний туман".

Вторая дурная тенденция: как верно отметила одна поэтесса, полно мужчин, которые обращают внимания на женские стихи, только если там описан секс или менструация. И, сколько бы эти мужчины ни отнекивались, дело обстоит именно так. Сексуализация и объективация женщин мешают воспринимать их творчество: у читателя на глазах вырастает мутная плёнка, а затем на ней, как стигматы, выступает слово "СЕКС". Это ненормально для взрослого человека, это реакция пубертатных школьников.  
      

5. Феминистское письмо, в отличие от "просто женского", носит трансгрессивный характер, разрушает гендерные стереотипы и обращается к более смелой тематике. Примеры трансформации "женской" поэзии, той самой тихой лирики, в феминистскую в современном литературном пространстве есть. Назову только три имени: Ирина Котова, Мария Малиновская, Дарья Серенко. 


Юлия Подлубнова. 

Давайте разведем понятия. Поэзии все равно, мужчина вы или женщина. Все, что пишут женщины, не становится автоматически "женской поэзией", как не существует отдельно поэзии мужской. Известное высказывание Блока об Ахматовой: "Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо писать как бы перед Богом", кроме понятно откуда взявшегося ригоризма содержит в себе еще и явный сексизм. Поэзия ‒ не молитва. Пишущий стихи никому ничего не должен. И главное, можно не писать как Блок, по заветам Блока, каким бы прекрасным поэтом он ни был.

В современной поэзии много женщин, много манер письма. За исключением некоторых известных нам сексистов в экспертной среде, мало кому в голову не придет утверждать, что женские практики чем-то хуже практик мужчин или небинарных персон. Известных и авторитетных женщин в поэзии тоже немало.

Теперь про "женскую поэзию", точнее, то, что таковой называют: стихи, в которых отражен сугубо женский опыт ‒ физиологический и социокультурный. Такая поэзия существовала всегда. Она ‒ органичная часть словесности, и никоим образом не маргинальная. Стихи Елены Гуро или Веры Павловой по шкале поэтической ценности вряд ли ниже стихов Игоря Северянина или Сергея Гандлевского. А вот вопрос: "Могут ли "женскую поэзию" писать мужчины?" очень и очень интересен. Мы знаем на исторических и на вполне современных примерах, что могут. И не просто "женскую", но даже фемпоэзию. Так же, как женщины могут прятаться за сугубо мужскими масками в литературе, ‒ хотя я бы не сказала, что сейчас это в тренде.

Про фемпоэзию. Есть такая замечательная статья Ильи Кукулина, где он проследил, как развивались практики женского письма в сторону фемпоэзии. Однако фемпоэзия или ф-письмо ‒ это совсем недавно оформившийся в русскоязычном пространстве и еще развивающийся феномен. Ему буквально несколько лет. И здесь важны совмещение феминисткой теории и литературных практик, включенность авторок в фемповестку, а также тезис "личное ‒ это политическое". Фемпоэзия ‒ сегмент актуального поля поэзии, политические смыслы ей имманентны.

Как будет развиваться фемпоэзия? А как будут развиваться Марина Тёмкина, Лида Юсупова, Ирина Котова, Елена Костылева, Екатерина Симонова, Мария Вильковиская, Анна Голубкова, Настя Денисова, Станислава Могилева, Оксана Васякина, Галина Рымбу, Нина Александрова, Люба Макаревская, Егана Джаббарова, Мария Малиновская, Лолита Агамалова и др.? За конкретными текстами отправляю к большой подборке, подготовленной Галиной Рымбу из материалов портала "Ф-письмо"для журнала "Вещь" или к ею же составленной антологии F-letter, вышедшей в Лондоне.

За остальными подробностями ‒ к статьям Леонида Георгиевского, Анны Голубковой и нашей с Машей Бобылёвой книге "Поэтика феминизма", которая вот-вот выйдет в одном крупном издательстве.