Сания, вы прежде всего сказочник, давно пишете для детей, у вас вышло несколько книг. Когда и почему возникла идея написать довольно жесткий текст для взрослых и почему для своего первого романа выбрана именно «тема челночников»?
Я очень люблю писать сказки и так много их написала – кажется, нет уже ни одной темы, которую бы я не затронула. Когда-то давно мне повезло, я познакомилась с поэтом Мансуром Сафиным, который и определил мою творческую судьбу: правда, сначала поругал, потом похвалил, затем отправил в газету «Светлый путь». Так и начался мой светлый путь в литературу. В этом творчестве я блаженствую и купаюсь. Иногда из одного слова или предложения возникает сюжет, который вскоре превращается в книгу. Но какой бы интересной и правдоподобной сказка ни была, это все-таки вымысел автора, всё в ней зависит от его свободы и смелости мышления. Для меня сказка – это попытка сбежать от реальности. Уж больно реальность была противоречива и неподъёмна, чтобы об этом напрямую говорить и писать. А тема «челноков» во мне копилась, созревала годами, и вот, наконец, наступил тот момент, когда сюжет сформировался и потребовал выхода. Два года назад я набралась смелости и принялась за работу.
Можно ли сказать, что герои романа «Жёлтый ценник» сотканы из неких собирательных образов?
Иногда, чтобы сократить объём романа и сгладить драматизм событий, приходилось создавать собирательный образ. Книга на 80% автобиографична и все герои – вполне реальные люди. Все имена изменены. Однако если вдруг кто-то себя узнает, заранее прошу прощения – не собиралась никого «задеть». Я просто наблюдала и интерпретировала характеры и судьбы на страницы своего романа. Правда, одному герою имя всё-таки не меняла: и хотя он стрессоустойчивый человек, я уже видела его квадратные глаза после прочтения «Жёлтого ценника»: за этим было весело наблюдать.
Итак, все эти годы вы носили в себе сюжет, и лишь недавно решились записать его: когда именно вы закончили работу над романом?
Честно скажу, психологически это было сложно: переживала, обдумывала, с чем-то мысленно соглашалась, где-то бунтовала. Постепенно поняла, что за годы занятия бизнесом собралось столько материала, что он весь не помещается в одну книгу. Пришлось чем-то жертвовать, убирать персонажей, отказываться от параллельных сюжетных линий. Сам роман я писала полгода, потом полтора года добавляла, переписывала, убирала. Убрала, конечно, больше, так как поняла, что по эмоциональному накалу книга для читателя может оказаться непростой.
Расчёт и цинизм красной нитью «прошиты» в персонажах: вы хотели обличений? Почему в 21 веке вы снова возвращаете читателя в 90-е – и кто ваш читатель, на ваш взгляд, для кого эта книга, будет ли она интересна современным молодым людям, условно, до тридцати?
Я не хотела никаких обличений. Я хотела показать, что какими бы жёсткими ни были условия выживания в обществе, не стоит при этом терять человечность. Человек тем и отличается от животного, что он разумный, и всё то теплое, яркое и органично в нём заложенное при рождении, является его движущей силой. Это некий романтизм, который присущ только думающему, яркому созидателю. У меня муж был очень начитанным человеком, любившим, кстати, цитировать Конфуция: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен»… Этому высказыванию более двух тысяч лет, а оно до сих пор актуально и не потеряет свой смысл никогда. На наших глазах всё рушилось: страна, привычный уклад, система образования и государственности. То, что нам так старательно внушали в школе, кардинально изменилось и не работало по привычной схеме. Пришли силы перемен, решили свои насущные проблемы и оставили общество в той разрухе, к которой оно не было готово. Мы наивно полагали, что всё быстро рассосётся, восстановится, но скоро стало понятно: надо учиться принимать реалии, лавировать в них, приспосабливаться. Сейчас, во время пандемии, происходит примерно то же самое. Мир напуган – и самое неприятное, что ты вместе с ним потерял чувство безопасности.
События, описываемые в романе «Жёлтый ценник», происходят в Татарстане: на ваш взгляд, могло ли всё это происходить в других регионах огромной страны?
Страна у нас огромная, но перемены, которые происходили в 90-е, задели каждого человека. Кому перемены пошли на пользу, кого-то жизнь потрепала. Но каждый выживал как мог. В романе я затронула тему женщин-предпринимателей. Вот что написано о них? Первое, что приходит на ум, это «Унесённые ветром» Маргарет Митчелл, книги о Коко Шанель… Но это зарубежная литература. В России очень много пособий «Как стать успешной», но результата, саму историю судьбы я не встречала. Можно много прочитать про успешных женщин – следователей, учёных, литераторов, но предпринимателей нет, хотя женщины-предприниматели есть. У каждой своя история. Всё-таки для нашей страны это новая тема, институт предпринимательства не так сильно развит. Роман «Жёлтый ценник» рассказывает об одном из видов предпринимательства, о причинах выбора такого вида деятельности.
После прочтения романа у многих, возможно, останется ощущение некоего трагизма. Вы считаете, история повторяется? Если говорить о 20-30-х годах прошлого века…
История всегда повторяется, просто с разной цикличностью. Многое зависит от других факторов. У меня есть сказка про утку: «Сидит утка в микроволновке и чувствует дискомфорт. Вроде покатать обещали на карусели, а тут такое пекло». Мне бы не хотелось, чтобы после прочтения книги развернулись скорбные отсылки к событиям прошлых лет. Мой литературный замысел был прост: рассказать понятную, отчасти правдивую историю. Иногда в жизни возникают ситуации намного парадоксальнее или чудеснее, нежели в выдуманных фантазийных сюжетах. В сказке всё проще – автор сразу предупреждает, что это вымысел. А вот как быть с историей, которая претендуют на правдивость и достоверность? Тут у читателей небольшой выбор: поверить или не поверить. Но мне кажется, если моя книга попадёт кому-то в руки, то точно неслучайно. Может быть, в ней мой читатель найдет ответы на вопросы, которые требуют решения.
Что лично вы для себя вынесли из истории Аси, главной героини, и для чего её стоит переосмыслить людям, живущим в наши дни?
Я бы никогда не занялась предпринимательством, если бы у меня были комфортные условия жизни. Зачем горбатиться, когда есть стабильная оплачиваемая работа. Всё по расписанию. Из детского сада пошёл в школу, институт, замуж, роддом, на пенсию. Но жизнь распорядилось по-другому, наступило время, когда надо было делать нестандартные шаги, принимать какие-то дикие, на грани отчаяния, решения. У меня на заводе был начальник отдела, так вот он всегда говорил: «Мне всё равно, как вы придёте к решению вопроса. Для меня главное, чтобы вопрос был решён». И вот мы шли по жизни и решали вопросы – уж кто как мог.
Ваши тексты переведены на татарский, башкирский, английский и иврит: уточните, что это за публикации и как ваши сочинения попали к переводчикам.
Надо ещё добавить перевод на китайский. С подачи Светланы Василенко сказка «Два крыла» переведена на китайский язык. Она вошла в сборник российских авторов, который готовит китайский Институт переводов. Все остальные переводы – это тоже сказки. У каждых из сочинений свой путь. К примеру, дочь моих знакомых изучала английский и по совету преподавателя стала переводить мои сказки. Сначала это было реализовано в виде учебного пособия, но когда она уехала в Америку, организовала успешный бизнес: стала читать переводы детям русскоязычных эмигрантов, потом выпустила несколько книг.
Вы пишете, помимо прозы, пьесы и сценарии: можете ли назвать себя успешным драматургом и что для вас критерий успеха? Можно ли этим критерием считать нынешние литпремии, многие из которых являются некой фикцией и подчас не имеют даже премиального фонда?
Успешным драматургом я себя назвать не могу. У меня есть пьесы, постановки, реализованные сценарии, но это крохи: хвастаться тут особо нечем. Критерием успеха, как бы парадоксально это ни звучало, считаю заимствование. Когда кто-то пытается повторить то, что сделал ты и у него ничего не получается, – это успех. Драматургия – это командная работа. Каждый человек индивидуален, у него своё видение, свои приоритеты. Иногда пьеса на выходе совсем не похожа на твоё первоначальное произведение. Сначала правки делает редактор, потом режиссёр, актёры, критики... Требования иногда настолько противоречивы, что ты понимаешь: эта задача тебе не по зубам. А литпремии – это, конечно, сложный вопрос. Это внутренняя корпоративная этика. Когда ты получаешь премию сам, ты с ней согласен, а когда нет, хочется крикнуть, что «всё куплено и ангажировано». Литпремии – некая лотерея. Читающее общество никогда не было пассивным. В нём всегда происходило бурление, всегда были требования чего-то нового. Сегодня обществу нужен один герой, завтра другой. Реалии меняются, декорации перемещаются, а писателям не всегда удаётся вовремя среагировать, сделать выводы. Иногда, чтобы переосмыслить происходящее, нужны годы. По одному гудку трубы сложно понять всё музыкальное произведение. Нужна законченность событий, чтобы писатель смог создать полотно, понятное читателю. Количество образованных людей привело к увеличению писателей, но им далеко не всегда удаётся найти своего читателя. Есть такая несмешная шутка среди литераторов: «Объявление в книжном магазине: “Сегодня в 17:00 состоится встреча писателей с читателем Иваном Ивановым. Запись писателей по электронной почте”». Перспективных писателей стало много, значимых премий – мало. Чтобы поддержать творческих людей, возникают премии второго, третьего, десятого уровня. Премии необходимы, чтобы ориентировать читателей в огромном литературном потоке. Лев Толстой говорил – и только ленивый его не цитировал: «Можешь не писать – не пиши». А если наоборот, в человеке живет синдром самозванца, графомана, так называемого великого писателя? Человек пашет-пишет, но у него нет творческой удачи. Не каждому везёт в начале пути встретить честного профессионала, который остановит или поддержит.
Ваш приоритет – детские книги или после выхода романа «Жёлтый ценник» продолжите писать для взрослых?
С детьми проще. Они честны до безобразия. Ребёнок без утайки выскажет свои предпочтения. Про детскую литературу ни в коем случае забывать не стану. Раньше я записывала всё, что приходило в голову: потом выяснялось, что иногда это вторично или банально. Теперь действую избирательно – если сюжет быстро забывается, то не переживаю, а вот если он меня тревожит, давит, требует выхода, вот только тогда я его переношу на бумагу. Я так много написала для детей, что теперь хочется попробовать себя во взрослой литературе. Если роман «Жёлтый ценник» вызовет интерес у читателей, то, конечно, буду продолжать писать и для взрослых. Тем более что о челноках пишут мало достоверного, а моего материала хватит ещё на несколько книг. У меня уже есть два неизданных романа – конечно, над ними надо работать, потому что тексты стали несколько архаичны, некоторые темы потеряли свою актуальность. К примеру, в одном романе я попыталась предсказать будущее, но ничего из этого не получилось: слишком я была оптимистична.
Главная мысль романа «Жёлтый ценник»: что в первую очередь транслируете читателю?
Если коротко: не бойтесь жить.
***
Сания Шавалиева. «Жёлтый ценник». АСТ, 2022. Книга вышла при содействии «Литературного бюро Натальи Рубановой»
Заказ книги: https://ast.ru/book/zheltyy-tsennik-863035/
