Фото: www.zoryacom.blogspot.com
Эмоциональность своих героев Сэлинджер выражает в походке героя, в каких-либо движениях рук, в мимике. Писатель максимально дистанцируется от проявлений вовлеченности во внутренний мир героев. Если говорить о художественных особенностях прозы Сэлинджера, то обязательно стоит отметить детали, лишенные смысла, объекты или явления, не привязанные к общему замыслу. У Сэлинджера нет "чеховского ружья", предметы живут своей жизнью и если и являются частью общего замысла в плане содержания, то лишь как объекты способные воплотить в себе некое сужение общей панорамы, воплощенной в художественном тексте.
Сэлинджер сознательно избегает и определенности в отношении своих героев. Их прошлое, настоящее, внешность – все это дается читателю скупо. В его мозаике читателю отведена роль соучастника происходящего, многое приходится достраивать самому. Герои уклоняются от определенности и нередко замалчивают (в диалогах) самое важное. Сэлинджер как будто играет с читателем, то приподнимая занавес, то вновь опуская его. Примером может служить телефонный разговор дочери с матерью из рассказа "Хорошо ловится рыбка-бананка", в котором идёт обсуждение жениха дочери, но информация, которую мы можем почерпнуть, довольно обрывочна и подается читателю ступенчато. Лишь через несколько страниц с начала диалога читатель способен понять о ком идет речь.
Фото: soproxi.it
Герои Сэлинджера уклоняются от определенности, "подмигивая" читателю они вовлекают его в свой мир, завуалированно лишенный авторского присутствия. Читатель и герой остаются наедине друг с другом, что втягивает читателя в некое подобие сотворчества с автором, заставляя его искать смысл прочитанного.Все творчество Джерома Сэлинджера в той или иной степени связано с детьми или подростками. Самое известное произведение американского писателя "Над пропастью во ржи" повествует о подростке Холдене Колфилде, болезненно воспринимающего свое вхождение в мир взрослых. Книга, ставшая в свое время манифестом нонконформизма, является гимном инфантилизма и болезненного восприятия окружающей действительности. В своих рассказах Сэлинджер зачастую выводит образ ребенка как человека противоположного, противостоящего и своим родителям, и другим взрослым. Ребенок у Сэлинджера сталкивается с агрессией и непониманием со стороны взрослых, пораженных жизненными обстоятельствами.
Фото: rimerockfarm.com
В рассказе "Лапа-растяпа" автор выстроил некую параллель между матерью и маленькой дочкой, Элоизой и Рамоной соответственно. У Рамоны есть воображаемый друг Джимми Джиммирино, что очень сильно раздражает ее мать. Однако у Элоизы есть собственный "воображаемый друг" – ее погибший во время войны жених Уолт. И если для маленькой Рамоны ее друг не более чем плод воображения, элемент игры, то для Элоизы Уолт – главная трагедия жизни, неосуществленная мечта. И когда взбешенная Элоиза перебрасывает дочь на середину кровати, в ту же минуту, под давлением воспоминаний, хватает со стола очки и повторяет: "Бедный мой, лапа-растяпа, бедный мой лапа-растяпа..." – слова Уолта. Суть параллели – играющий, ищущий, впечатлительный ребенок и взрослый человек с исковерканной судьбой, неосуществленными мечтами, срывающийся на ни в чем неповинном ребенке.
Другая ситуация явлена нам в рассказе "Хорошо ловится рыбка-бананка". Если в предыдущем обсуждаемом рассказе Сэлинджер как автор конструирует для читателя определенную модель, то в "Рыбке-бананке" все та же параллель "взрослый-ребенок" исходит от главного героя Симора Гласса. Симор – тоже человек с исковерканной жизнью (по всей видимости, войной) и разочарованный в людях. Единственным человеком, с которым он готов общаться – маленькая трехлетняя девочка Сибилла, называющая Симора "Семиглаз". Именно ей во время их совместного купания на надувном матрасе он и рассказывает придуманную им самим историю о рыбках-бананках. Общаясь с малышкой на равных, всерьез воспринимая ее слова и капризы, Симор в то же время абсолютно на пустом месте создает конфликтную ситуацию в лифте с молодой женщиной, упрекая ее в притворстве и лжи. Он, как человек прошедший через страшную войну, госпиталь, человек которого родители его супруги считают не вполне здоровым в психическом плане, разочарован даже не в жизни, а в окружающих его людях. Единственное, что способно пробудить в нем нежность, внимание – маленькое создание, ребенок, самостоятельно расхаживающий по пляжу. Всего за час-два до самоубийства Симор Гласс на полном серьезе беседует с девочкой, боится ее обидеть. Сибилла олицетворяет для Симора честность, отсутствие притворства, интерес к незаметным для взрослого глаза мелочам жизни, окружающим нас повсюду.
Фото:readersofindia.worldpress.com
Совершенно другая история и тема в рассказе "Тедди", очень показательном для Сэлинджера, поскольку все самое важное он вкладывает в уста десятилетнего мальчика Тедди. В рассказе Тедди – очень самостоятельный мальчик, на глазах у которого ссорятся родители. Однако Тедди – ребёнок-бодхисаттва. Невозможно представить, чтоб взрослый человек предстал тем, кем предстает у Сэлинджера Тедди. Тедди же, по сути, пересказывает все постулаты Дзена, по крайней мере, важные с точки зрения автора. В данном произведении Сэлинджер, как писатель, вынужден вербализировать идеи Дзена, которые, не имеют свойства передаваться через общение, слово. Дзен – религия молчания, потому Сэлинджер, наряду с Керуаком в "Бродягах Дхармы", передает эти идеи, наступая на горло собственной песне.
Фото: slideserve.com
