Михаил Волконский в роли Демона в одноимённой опере А. Г. Рубинштейна
Продолженние цикла «Моя малая родина»
Имя Михаила Волконского почти исчезло из публичной памяти. А ведь за ним — судьба, достойная романа: князь, ставший певцом, артист, переживший эмиграцию, дипломат и переводчик, отец одного из крупнейших композиторов XX века. Его жизнь — пример того, как искусство помогает сохранить человеческое достоинство в самых неожиданных обстоятельствах.
Баритон и изгнанник
Имя Михаила Петровича Волконского сегодня известно главным образом историкам театра и музыковедам. Но за этой лаконичностью скрывается биография, где сцена, служение и испытания эпохи переплелись в сложный, почти оперный сюжет.
Родился он в 1891 году в родовом имении князей Волконских — замке Фалль под Ревелем. Потомок знаменитой декабристской семьи, воспитанник Императорского Александровского лицея, Михаил с юности тянулся к музыке. Его баритон, гибкий и выразительный, сформировался в Италии, где он учился вокалу, слушал Верди и Беллини, впитывал итальянскую школу.
С началом Гражданской войны Волконский оказался за пределами России. Вместе с тысячами соотечественников он прошёл путь Белого исхода — от Крыма до Балкан. В Югославии Михаил стал солистом Белградской оперы, затем Сербского народного театра в Нови-Саде. Его репертуар — граф ди Луна в «Трубадуре», консул Шарплес в «Мадам Баттерфляй», — классика, но за афишей скрывалась личная драма: потомок древнего рода вынужден был выступать под псевдонимом — Михаил Верон, а позже и вовсе Michele Valdarko.
Эмигрантская сцена 1920-х — особый мир. Русские артисты в Белграде, Софии, Париже пытались не столько выжить, сколько сохранить профессию, язык и внутреннюю планку. Волконский пел с достоинством человека, не утратившего чувства меры. Итальянская пресса отзывалась о нём как о певце «чистого вкуса и мягкой силы», а для русской публики его голос становился напоминанием о Родине, утраченной, но живой в искусстве.
Консульская служба и возвращение
В 1930-х Волконский поступил на службу в югославское консульство в Женеве — помогал эмигрантам оформлять документы, занимался переводами. После войны его перевели в Париж. Работа в архивах и дипломатических кабинетах пришла на смену театральной сцене, но оставалась тем же — служением, только в другой тональности.
В 1947 году он принял трудное решение: вернуться в СССР. В стране, где многое изменилось, князь и артист оказался на поселении в Тамбовской области, в селе Мучкап. Здесь он преподавал английский язык, воспитывал сына, писал, переводил. В Москве, куда ему удалось перебраться в 1956 году, Волконский работал литературным переводчиком — с сербского, хорватского, болгарского и французского языков.
Для многих возвращение стало концом, для него — тихим продолжением. Он прожил жизнь без горечи, с внутренней собранностью, которая так редка у людей театра.
Наследие и память
Михаил Петрович умер в 1961 году, похоронен на Переделкинском кладбище.Его сын, Андрей Волконский, станет одним из лидеров музыкального авангарда 1960-х, создателем ансамбля «Мадригал» и новатором отечественной композиции. Можно сказать, что баритон отца прозвучал в музыке сына — только в иной гармонии, иной эпохе.
Жизнь Михаила Волконского — пример того, как человек искусства может пройти сквозь войны, эмиграцию, утрату имени и при этом остаться верным себе. Он принадлежал к поколению, для которого сцена была не просто местом действия, а способом жить.Голос, родившийся в замке Фалль, звучал на многих сценах Европы, но остался русским — в интонации, достоинстве, памяти.
