Молва производит его от имени царицы Нарчатки. Это была княгиня-воительница, жившая в здешних лесах в XIII веке и возглавившая сопротивление татаро-монголам. По преданию, Нарчатка с воинством так успешно опустошала тылы захватчиков, что они были поражены. А затем княгиня дала монголам бой, который в легендах зовется Золотарёвское побоище, и пала с мечом в руке. Татаро-монголы сохранили уважение к деве, удивившей их, непобедимых, силой оружия.
Нарчатку одни считают мокшанской, другие – буртасской царицей. О буртасах вообще мало что известно, историки спорят, кто они были – аланы, тюрки либо финно-угры. Но вот в чем сходятся официальные источники, так это в том, что княгини-воительницы Нарчатки никогда не существовало. Нет ни единого письменного документа, где бы мелькнула хоть ее тень. Нарчатка живет только в устных преданиях и народной памяти. Но это якобы эфемерное обиталище крепче писаного слова. Нарчатка жива в эпосе "Масторава", где Батый называет ее "женщина-богатырь", и где она предпочитает плену смерть и гибнет, переплывая реку со своим боевым конём.
Памятник Нарчатке.В 2011 году - году 650-летия Наровчата – за его околицей, на берегу реки Мокши, торжественно открыли памятник легендарной царице, который изваял пензенский скульптор Николай Береснев. Скульптурная Нарчатка очень красива, а ее одежда и меч, скорее, славянские, чем тюркские. Но что значат дотошные мелочи перед величием мифа!..
Официальная история производит слово "Наровчат" от древнего мордовского названия Наручадь ("тинные болота"). Летописный город Наручадь, завоеванный в 1237 году Батыем, стал под названием Мохши столицей улуса и временной резиденцией Узбек-хана (1313—1341), правителя Золотой орды. В это огромное подвижное государство входила относительно малая Наручадская орда. В принявшем ислам Мохши чеканилась своя монета и был высокий для средневековья уровень цивилизации, с общественными банями и канализацией. От того города, разрушенного Тамерланом, остались только обломки соборной мечети Узбек-хана. Они сейчас сложены на специальный постамент около местного Музея истории и этнографии.
Все, что осталось от мечети.Новая страница истории Наровчата началась в Московском государстве, где он сохранил статус города-крепости и назывался уже Дворцовым Наровчатским городищем. У Наровчата как административно-территориальной единицы странная судьба – по нисходящей. Когда-то он был столицей Наручадской орды, в Российской империи стал уездным городом, затем волостным центром. При Советской власти Наровчат утратил статус города и стал селом. Центром одноименного района остается по сей день.
Планировка у Наровчата больше городская, нежели сельская, соответствующая екатерининскому Генеральному межеванию конца XVIII века. В центре по-европейски прямые улицы пересекаются, образуя несколько исторических кварталов.
Часовня Николая Чудотворца на пересечении главных улиц села.305 почти деревенских домов, больница на восемь коек, три церкви да базарная площадь посреди города, на которую наровчатские обыватели дважды в неделю, по средам и субботам, собирались за покупками – таким видел и, возможно, запомнил Наровчат самый знаменитый его уроженец, русский классик Александр Иванович Куприн (1870 – 1938). Возможно – потому что семья Куприных, состоящая из рано овдовевшей матери и троих детей, Саша младший, покинула Наровчат, когда будущему писателю сровнялось три с половиной года. Куприны перебрались на постоянное жительство в Москву. Своего угла в столице так и не заимели, жили по казенным домам – мать в так называемом Вдовьем доме, куда попала самой молодой вдовой, в 36 лет, дети – в училищах. Саше как мальчику достались военные училища, отсюда и автобиографическая повесть "На переломе" и роман "Юнкера".
Бронзовая "иллюстрация" к повести "Поединок" на памятнике писателю.Выросший Куприн служил офицером в Подольской губернии (ныне Украина) и обзавелся собственным домом в Гатчине – пригороде Санкт-Петербурга с дворцом императора Павла. Но по произведениям этого прекрасного писателя чувствуется, что Наровчат из его сердца и ума так никогда и не улетучился. Наровчат – не столько малая родина писателя, сколько символ такой вот русской глубинки, где под спудом кажущейся тишины, покоя и простой обывательской жизни бурлят нешуточные страсти. Лейтмотивом его зрелой прозы становится бытие захолустья – когда в хорошем смысле слова, а когда и в гневном, обличительном. В маленьком городке в черте оседлости расквартирована часть подпоручика Ромашова из "Поединка"; в глуши белорусского Полесья живет с бабкой прелестная юная ведьма Олеся, полюбившая заезжего барина; в неназванном южном городе творятся бесчинства в квартале "красных фонарей" повести "Яма". И, наконец, одно из самых сильных произведений русской литературы о судьбах провинциальной интеллигенции – рассказ Куприна "Мелюзга" о фельдшере и учителе, бесславно живущих и глупо погибающих. Дело происходит в селе Большая Курша Рязанской губернии.
Известны слова Александра Куприна: "Прочитайте мои произведения и узнаете все о моей жизни". Поэтому предположение, что Наровчат "запал в душу" писателю, обоснованно.
Наровчат чтит память своего талантливого уроженца. Здесь Куприну ставили целых два памятника: один, в виде каменной головы, был воздвигнут в советскую эпоху, второй, более пышный – в 2015 году силами Наровчатского землячества. Памятник обаятельный: совмещает изображение писателя в кресле с бронзовыми "страницами" из его книг. Задумчиво сидящий Куприн смотрит прямо на свой дом-музей.
Памятник А.И. Куприну. В Наровчате расположен единственный в нашей стране музей Александра Ивановича Куприна. Он был основан 6 сентября 1981 года, к 111-й годовщине со дня рождения писателя, во многом благодаря его дочери Ксении Александровне, передавшей в музей рукописные архивы отца.
Ксения Александровна Куприна, парижская модель, впоследствии - советская театральная актриса. Фото из экспозиции музея. Музей Куприна в Наровчате является частью Пензенского литературного музея. В штате музея - директор, два экскурсовода, два смотрителя и садовник. Небольшая команда делает все, что в их силах, для увековечения памяти писателя и воссоздания в экспозиции его биографии – от наровчатского младенчества до звездного часа в Гатчине, тоски в эмиграции и возвращения в Советскую Россию. Среди знакомых Куприна были Чехов, Максим Горький, Бунин. Лев Толстой подарил молодому коллеге свою фотографию с надписью "Пиши по-своему". Она украшает "писательский стенд" в комнате, реконструирующей гатчинский период жизни писателя. Рядом с гатчинским домом Куприна была пристройка для животных: там обитало до пятнадцати кошек, собаки, куры и даже медведица Машка. Наблюдая за ними, он писал детские рассказы.
Витрина, реконструирующая гатчинский период жизни Куприна.Дом, где жило семейство Куприных, был куплен на приданные деньги матери Любови Алексеевны, урожденной Кулунчаковой, из татарского дворянского рода, ведущего родословную с XV века. Она овдовела, когда Саше был годик. Отец, Иван Куприн, письмоводитель в присутственных местах, скончался от холеры. Здание присутственных мест сохранилось: это памятник архитектуры, в нем на втором этаже разместили краеведческий музей.
Собираясь уезжать из Наровчата, Любовь Алексеевна дом продала. Он вскоре сгорел, но остался кирпичный фундамент, и на этом фундаменте восстановили здание, схожее с оригинальным. На тот момент еще живы были очевидцы, которые подтвердили, что именно на этом месте жили Куприны. В новом-старом доме теперь музей Куприна. Внутри реконструирован быт городской усадьбы небогатых, но образованных людей. К подлинной обстановке дома Куприных относятся пианино, зеркало и подзеркальник, выкупленные Наровчатским землячеством для музея.
Подлинное пианино из родительского дома писателя. Трогательную связь с семьей имеет икона святого благоверного князя Александра Невского. Сыновья Куприных не жили – умирали, не дожив до года, много двух. Беременная младшим сыном Любовь Алексеевна обратилась к некоему старцу (о наровчатских старцах речь впереди!), и тот велел ей назвать будущего ребенка в честь святого Александра Невского, приготовить дубовую дощечку, чтобы художник на ней написал образ святого, освятить и повесить в изголовье младенца. Так и сделали – и Саша выжил. В музее не та икона, старинная, конца XVIII века.
Куприн, как многие русские интеллигенты, уехал за рубеж после Октябрьской революции вместе со второй женой и дочерью от нее Ксенией. Но эмиграции не выдержал: говорил, что в Париже ему сирень пахнет керосином. С помощью советских официальных лиц он сумел вернуться на родину уже тяжело больным и умер в Ленинграде спустя год после возвращения.
Экскурсовод Светлана Николаевна показывает французский паспорт семьи Куприных.Его дочь Ксения поначалу осталась в Париже. Она была актрисой и моделью, в этом качестве была довольно известна, дружила с Жаном Марэ и Эдит Пиаф. Но и ее что-то потянуло назад – и в 1958 году она вернулась в СССР. Получила квартиру в Москве и служила в театре им. А.С. Пушкина. С ее помощью был открыт наровчатский музей Куприна. Выступая перед наровчатцами в день открытия музея, Ксения Александровна сказала, что сделала в жизни три главных дела: приехала поклониться родине отца, написала книгу "Куприн – мой отец" и сняла по ней документальный фильм "Ксения Куприна рассказывает" о парижской жизни писателя. В ноябре того же 1981 года она умерла от рака легких и была похоронена на Литераторских мостках в Санкт-Петербурге вместе с родителями.
Таким, седым и больным, Александр Куприн вернулся на родину. Фото из экспозиции музея. В дореволюционном Наровчате было три церкви. Если не обращать внимания на некоторые детали, их и сейчас три. Величественный Покровский собор, в котором крестили младенца Сашу Куприна, сохранился менее чем наполовину – пятикупольная "летняя" часть полностью снесена, стоит лишь колокольня и часть трапезной. Это называется "зимний храм". На центральном перекрестке красуется часовня во имя Николая Чудотворца. И открыта для посещения наровчатцами и туристами церковь во имя Алексея – человека Божия, бывший тюремный храм.
Покровский собор в современном виде."Тюремный замок" – еще одна из достопримечательностей Наровчата. Немножечко щекочет нервы, что он расположен на территории местного отделения УВД, и, чтобы посетить культурный объект, приходится "сдаваться в полицию". Но полицейские реагируют на интерес туристов благодушно, а экскурсии в Тюремный замок водят экскурсоводы из Музея истории и этнографии. Он через дом от УВД; в Наровчате все близко.
Музей-тюрьма состоит из внешнего и внутреннего корпусов, разделенных голым и неуютным двориком, по которому узники могли совершать прогулки вокруг внутреннего здания. Арт-объект соседствует с правоохранительными органами. В проходе, которым раньше заключенных вели в камеры, теперь отделение ГИБДД. Одна из тюремных камер отведена под хранение вещдоков. В храм Алексея – человека Божия вход тоже из полицейского двора.
Тюремный дворик и караульная вышка. Построен замок был в начале XIX века в качестве пересыльной тюрьмы – где осужденные пережидали непогоду или ждали более крупного этапа. Наровчатская пересылка была рассчитана на 30 человек. Условия в ней уже тогда были жуткие: земляные полы, рассадник сырости, слякоти и всяких болезней, крохотные окна, ледяные стены. Тюремный санузел (куда выводили раз в сутки, в остальное время требовалось пользоваться ведрами в камерах) милосердно исключен из экскурсионных объектов. Экспозицию "оживляют" фигуры надзирателя в канцелярии, каторжника в мужской камере и каторжницы в женской. При царе арестованным женщинам разрешалось держать при себе в тюрьме детей до вынесения судом приговора.
Интерьер женской камеры.Но не бывает так плохо, чтобы не могло стать еще хуже – и советская власть превратила Тюремный замок в постоянно действующее учреждение системы исполнения наказаний, где размещались уже до 300 человек. В камеру, куда жестокий царский режим не разрешал помещать более 15 заключенных, набивали по сотне арестованных. Спали они вповалку на нарах, а в одной, самой крупной камере – на огромном топчане. В пересыльной тюрьме арестанты проводили месяц или два. А в советские времена отбывали уже реальное наказание – 7-10 лет. На дверях камер вывешены списки узников, в разные годы "сидевших" тут. Основной статьей обвинения была 58-я – контрреволюционная деятельность - со всеми подпунктами. У большинства значится пункт 10 – контрреволюционная агитация, что называется, "сели за анекдот".
"Расстрельная" стена и памятный крест.Но бывали в тюрьме и более серьезные "враги народа", признанные шпионами или диверсантами. Приговоры им приводились в исполнение прямо у стены внутреннего дворика, на глазах у других узников, которые могли созерцать эти сцены из окон камер. Штукатурка стены выщерблена до сих пор. Рядом воздвигнут поклонный крест и камень в память о служителях русской православной церкви, многие из которых нашли здесь мученический конец.
Бывший тюремный, а ныне просто храм во имя Алексея - человека Божия.Женщины в тюрьме занимались пошивом одежды прямо в камере под присмотром надзирателя, чтоб никак не повредили себе. Орудия труда - ножницы, иглы - пересчитывались до и после работы, чтобы никто их не утаил и вернул столько, сколько и было выдано. Мужчины работали на более грубых специальностях – в основном на лесоповале. Был в тюрьме и карцер, куда помещали в наказание за какие-либо провинности. Это длинная узкая каменная комната с единственным окошком и без мебели вообще. Максимум "удобств", которые сюда полагались – соломенный тюфяк, брошенный прямо на пол, и тот могли не выдать. В карцере разрешалось держать человека до двух недель.
Впрочем, в Музее ГУЛАГа в Йошкар-Оле мы видели гораздо более страшный карцер: углубление в стене на… длину стоп взрослого мужчины. Это в полном смысле слова был каменный мешок, где возможно было только стоять в тесноте, тьме и холоде.
Единственное усовершенствование, которое внесли советские тюремщики в быт узников – наложили полы. На пол в коридоре пошли плитки из разрушенного Покровского собора – что добру пропадать!..
Плитки из разрушенной церкви.Гонения на веру и обилие приведенных в исполнение приговоров духовным лицам связаны, возможно, с тем, что Наровчат одно время был центром монашества. Об этом немногие знают, но тут процветало пещерное монашество. Мы о такой достопримечательности, как пещерный монастырь близ Наровчата, в Сканове, услышали в музее Куприна от исключительно ответственного экскурсовода Светланы Николаевны, очень хотевшей, чтобы гости увидели село со всеми его туристическими резервами.
Пещерный монастырь в Сканове отстоит от Наровчата километра на четыре. Он рядом с действующим Троице-Скановым женским монастырем. Обе обители – наследие прежних времен, когда Наровчатский уезд был одним из духовных центров России. Троице-Сканов монастырь восстанавливался с 1990-х годов и принял сейчас примерно тот архитектурный облик, который видели родители Куприна. А пещерный монастырь действует только с 2007 года, и в нем всего несколько человек братии. Этот монастырский комплекс призван возродить традицию здешнего монашества-затворничества, настолько давнюю, что никто не знает, когда именно она началась.
Пещерный Сканов монастырь, вид с лестницы, ведущей в пещеру. Пещерный монастырь расположен в недрах огромной горы. Сперва дорога к нему идет под уклон. У подножия горы несколько свежих монастырских построек вида более чем аскетичного. Когда-то на вершине горы стоял огромный многоглавый храм, издалека видимый; его взорвали в первые годы советской власти. В пещеру есть доступ для туристов и паломников, и первое, что удивляет – что ко входу в святое место надо подниматься, а не спускаться. Примерно на половине высоты горы находится вход в обитель, который открывает для всех желающих иеродиакон Илья.
Вход в пещеру. Отец Илья рассказал нам, что, по сохранившимся архивным документам (а их, ввиду частых пожаров и эпохи воинствующего безверия, осталось крайне мало), некий монах, имя его история не сохранила, пришел в Наровчат – и в этой горе нашел выдолбленные в каменной толще пустующие пещеры. Кто их вырыл, остается тайной. Может быть, катакомбные христиане. Хотя историки больше склоняются к версии, что это было некое племя, привыкшее скрываться в подземельях от внешних агрессоров.
Так или иначе, с начала XVII столетия в пещерном монастыре стали селиться монахи, ищущие одинокого общения с Богом. Но слухи о нем медленно, но верно распространились по России. Пик своей популярности, если можно так выразиться, пещерный монастырь пережил в XIX веке. Его посещал сам Серафим Саровский.
Ход пещерного монастыря.В подземельях сплошь и рядом встречаются кельи затворников. Это тоже каменные мешки: в толще глыбы выдолблены крохотные помещения с каменными же лежанками и своеобразными "подушками" на них – каменными уступами. На стенах келий кое-где сохранились выбитые средневековыми монахами образы Спаса или Богородицы. Вход в обычную подземную келью более или менее сообразен росту человека. В затвор ведет не вход, а лаз. Обычно его заваливали глыбой или закладывали более мелкими камнями. В полной темноте, безмолвии, в постоянном телесном изнурении монахи молились за бренный этот мир. Лишь в дни причастия им приносили факел – для светильников сделаны круглые углубления над лазами в затвор. Как часто у подземных старцев происходили священные таинства, сегодняшние насельники монастыря уже не знают. Жизнь затворников даже для монахов остается примером тяжелейшего духовного подвига. Психологию людей, выбирающих абсолютное отвержение от мира, светскому человеку постичь невозможно.
Келья затворника.Эта удивительная стойкость подземных отшельников стала для советской власти "красной тряпкой". С таким же упорством новые власти стали стараться выкурить монахов из пещер. Выкуривали буквально – разводили в пещерах костры, чтобы затворники задыхались от дыма. Это не помогло, и гонители стали таскать в пещеры цемент, чтобы засыпать им колодец, продолбленный в центре обители на несколько уровней, до самых грунтовых вод. Таскали-таскали, утомились, да и взорвали монастырь вместе с отшельниками, новомучениками за веру. А те каменные ходы, что не осыпались от взрывов, пустили под расстрельные камеры. Долгое время потом окрестные жители находили в пещерах пули от наганов.
После всего этого варварства доступными остались лишь около 800 метров ходов, сказал отец Илья. В одном из уровней был подземный храм, которым современные монахи пользовались до прошлого года. Теперь он на реконструкции. Да, таинственное пещерное царство понемногу обновляют, некоторые проходы укреплены современным кирпичом. А для молитв братии построили скромный деревянный храм. Но "обычное" культовое сооружение не потрясает так, как каменные кельи, обитатели которых молились Богу, точно на заре христианства.
Лестница к затворникам. Три эти яркие наровчатские достопримечательности мы успели посетить за один день. Сердечная благодарность музейным работникам, устроившим нам посещение Тюремного замка, когда рабочие часы уже истекали. Сталкиваться с таким беззаветным служением своему делу не только по-человечески приятно – оно окрыляет, дает надежду на то, что из глубины России начнется культурное возрождение.
