"Большие гастроли": Московский театр юного зрителя посетил Рудольф Фурманов

Рудольф Фурманов на встрече рассказал о театре им. Андрея Миронова, о премьерных спектаклях, привезённых в Москву и о программе "Большие гастроли".

С Андреем Мироновым у нас сложились дружеские отношения с марта 1969 года. И мы с ним стали составлять концертные программы артистов театра на эстраде. Ему надоело читать монологи из "Бриллиантовой руки". Я стал придумывать новые программы, хотя мы начинали это ещё в 1950-х годах с Вадимом Медведевым. Однажды мы с Медведевым выступали в Доме учёных, и нас принял великий учёный Лев Ландау. До Андрея Миронова были замыслы, концертные номера, но всё началось именно с него. Зимой 1975 года я сказал Миронову: "Раньше ты играл Олега Баянова и Присыпкина, так давай придумаем такую композицию на эстраде, где ты и Присыпкин, и Олег Баянов". И ровно через неделю он подготовил такой номер на 18 минут. Это много, и мы стали сокращать. Так появляются концертные программы для артистов.

Он очень беспокоился, снимаясь в фильме "Соломенная шляпка" со Стржельчиком, Копеляном и Фрейндлих, потому что хотел играть на сцене театра. Его мечта сбылась, когда Олег Даль отказался играть в спектакле Эфроса по пьесе Радзинского "Продолжение Дон Жуана". Я пригласил Миронова.  Мы хотели ставить пьесу Джека Барнстэбла — "Дорогая, я не слышу, что ты говоришь, когда в ванной течёт вода…" в переводе Регины Козаковой, жены Михаила Козакова. Миронов уже распределил роли, мы планировали создать спектакль вместо концерта. Когда он уже умер, и страна стала другой, появилась возможность создать театр. Сначала это была театральная студия Андрея Миронова, меня поддержали и Леонов, и Караченцов, и Мария Миронова. Вот почему наш театр носит имя Андрея Миронова.

Эти спектакли замечательные, и хорошо, что московскому зрителю предоставляется возможность увидеть их. Мы привезли только премьеры. Театр – это не музей, в нём должны быть разные спектакли: и старые, на которых я вырос, и современные. Я не принимаю сегодняшнюю режиссуру, в том числе Владислава Фурманова и Антона Яковлева. Я живу в другом театре и, видимо, ещё не дорос до этих режиссёров. Они, должно быть, настолько умны, что мне до них не дотянуться. Я всё ещё нахожусь в театре Товстоногова и Эфроса. Я устраиваю театральные гостиные, приглашаю Демидову, Соломина, Смехова, и мы вспоминаем о тех спектаклях, погружаемся в тот театр. Я устраиваю эти гостиные для того, чтобы люди знали, что было в прошлом. А современный театр мне непонятен.

Слово "гастроли" в театральной жизни было забыто. Театры никуда не выезжали. Благодаря Министерству культуры появилась программа "Большие гастроли", которая проводится Федеральным центром гастрольной деятельности. В декабре мы уже ездили в Пермь. За один только год 85 регионов охватила эта программа. Гастроли бесконечны, все театры выезжают, и гастрольная жизнь очень богата. Трудно представить, что такое возможно в нашей стране. Я думаю, что это будет продолжаться. Это надо поддерживать.

В театре 210 мест, и когда идут спектакли современных режиссёров, люди уходят.

Хочу показать, какой театр выиграет: современный или старый, товстоноговский. Хотя, может быть, появится и новый Товстоногов. Такой театр может возникнуть в настоящее время. Например, мне понравился Электротеатр "Станиславский". Там хорошая атмосфера.

Замечательно отношусь. Он ученик Фоменко. Ему будет трудно с труппой, но он справится. По дисциплине он – второй Товстоногов, который сказал бы "Я несъедобен".

Режиссёр Владислав Фурманов и актёр Алексей Морозов также ответили на вопросы прессы.

Пушкинский текст в спектакле не изменён, что само по себе уже новаторство, если учитывать, что многие современные режиссёры переделывают оригинальные тексты. Во всём остальном постановка фантазийная, мы представили это так, как бы это происходило в настоящее время, в 2018 году. Выходить на сцену в костюмах времён Пушкина — это, конечно, в настоящее время анахронизм.

Начнём с того, что произведения Пушкина не терпят такой фразы, как "мы пришли на классический спектакль". Почему? Потому что сами по себе пушкинские "Маленькие трагедии" — это не классика, это произведения на актуальные темы. "Скупой рыцарь" посвящён взаимоотношениям отца и сына. Все персонажи выдуманы, это не средневековье. В "Моцарте и Сальери" он поднимает тему творческой зависти, но под гением подразумевает себя. Единственная трагедия, которая имеет отношение к реальной трагедии — это "Пир во время чумы": перевод отрывка пьесы Джона Вильсона "Чумной город", посвящённой чуме в Англии.

Владислав Фурманов.  Фото: И.Ишакова

Пушкин не задавался целью объединить эти трагедии: так объединили их издатели, поэтому они абсолютно разные. Хотя в нашем спектакле есть объединяющее начало.

Сейчас критерий – новизна. Это новые спектакли, которые мы ещё не вывозили. Они абсолютно разные, они принципиально отличаются друг на друга, и это их основной критерий. Это вообще отличительная черта нашего театра.

Мы были в 2011 году в театре Станиславского, привозили в том числе спектакль "Мёртвые души" с авторскими анимирующими масками. А два года назад мы приезжали в театр им. А. С. Пушкина, были и в РАМТе.