"Аркадия" Тома Стоппарда. Мастерская Фоменко. Новая Сцена. Режиссер Евгений Каменькович.
12 февраля 2025
"Сато". По роману Рагима Джафарова. Театр Наций. Малая сцена. Режиссер Филипп Гуревич.
11 февраля 2025
"Старший сын" по одноименной пьесе А. Вампилова. Театр Гоголя. Режиссер Кирилл Пирогов.
11 февраля 2025
"Это не мода. Это философия"
11 февраля 2025

Путешествия

Новый раздел Ревизор.ru о путешествиях по городам России и за рубежом. Места, люди, достопримечательности и местные особенности. Путешествуйте с нами!

Иван Жданов между строк

Специально для "Ревизора.ru".

Иван Жданов. Фото: science.fandom.com.
Иван Жданов. Фото: science.fandom.com.

Поэт Иван Жданов много лет живет в Крыму – то есть в стороне от какой бы то ни было литературной жизни. А потому ему эта жизнь неинтересна, говорит Иван Федорович, что сам-то перестал писать стихи еще 10 лет назад. А перестал потому, что сказал все, что хотел, и больше говорить не намерен. Даже занятие фотографией, которое так увлекало его (он выпустил даже фотоальбом), Жданов и то оставил. Однако не все так просто.

Иван Федорович отнюдь не лишен этакой крестьянской хитроватости (не зря он вышел родом из алтайского села). Которая удивительным образом смешивается  с классической и постмодернистской иронией, так свойственной его литературному поколению.

Поэтому на самом деле литературу он отнюдь не забросил – о чем свидетельствует вышедший не так давно солидный том его избранного, в подготовке которого Жданов принимал  самое активное участие. Уж не говоря о его осведомленности о всяких-разных литературных делах, которую я могу засвидетельствовать лично –  ибо последние несколько лет общаюсь со Ждановым регулярно (хоть и по телефону). И про литературу говорим тоже, да.

Но самое-то главное вот в чем: в упомянутом томе под названием "Ангел зимний, ангел летний" есть новые, написанные совсем недавно, тексты Жданова! Хороший, считаю, повод поговорить и о них, и о написанных прежде, ставших уже классическими (попавшими во все хрестоматии, переведенными на все языки мира, изданными по всему свету). Ну и к тому же совсем недавно, 16 января,  Иван Жданов отметил день рождения – ему исполнилось 77 лет.

Двойник и прообраз растений

Биографический миф поэта Жданова включает в себя подъем от самых корней к самым сияющим, недоступным простым людям вершинам сложной, модернистской поэзии. Своими глазами видел, как какая-то столичная критикесса в конце 80-х прямо кричала с телеэкрана (тогда еще о литературе говорили на ТВ): "он же из тьмы, из тьмы вышел!". Конечно, никакой тьмы там нет. Есть Алтай, детство, многодетная семья – то, что дало материал для будущих стихов. Вот знаменитые строки, одни из лучших, сказанных именно о деревенском детстве:

Гора над моей деревней: возле нее погреться
память не прочь, как будто – это коровий бок.
С вершины этой горы видно другое детство
или, верней, преддетство, замысел между строк.

Корова здесь – и древнейший символ, и простая, домашняя буренка, кормилица, центр всякой крестьянской семьи. (Такое соединение смыслов разных уровней, разных направленностей в одном слове или конструкции – вообще удивительное свойство ждановской поэтики). Дальше там про Великую отечественную войну, впечатавшуюся в генетический код обычной русской семьи – прекрасный ответ на вопрос недоброжелателей, почему мы так дорожим памятью о Победе.

Что же касается мнимого исхода "из тьмы", то тут интересная история: закончив школу, Иван поехал в Москву и сходу поступил на популярнейший тогда журфак МГУ. В общем,  вполне сравнимо с легендарным поступлением Василия Шукшина во ВГИК. Более того: поступал в престижный вуз Жданов целых два раза. Первый год доучиваться не стал, вернулся к себе, следующим летом поступил с нуля – чем, говорит, немало удивил педагогов, с ним уже простившихся.

Во время своего второго журфаковского захода (тоже не закончившегося дипломом), Жданов, по его словам, и начал писать стихи. Чуть ли не на спор со своими однокурсниками.

Тут стоит снова вернуться к новейшему сборнику "Ангел зимний, ангел летний". В нем собраны почти все стихи Жданова. Как говорит Иван Федорович, тщательнейшим образом отбиравший тексты для издания, остальное будет публиковаться  в разделе "не включенное автором в собрание сочинений" когда-нибудь потом. То есть мы имеем примерно 100 текстов, остающихся важными для автора с момента их написания (с 1968 года по 2014-й). Такой канонический  текстовой корпус. Жаль, конечно, что стихи тут без даты, хоть расположены они в хронологическом порядке.

Сравним первое ждановское стихотворение, написанное как раз в журфаковские времена,  и одно из поздних стихотворений. Между ними – без малого 50 лет.

Следи за мной, мой первый снег.
Я за тобою послан буду,
когда усталый человек
начнёт искать тебя повсюду.
Тот человек не я, и лиц
 он не менял ещё, но всё же
среди него не видно птиц,
 и это так на снег похоже.

Посмотрите на текст (он тут приведен полностью): перед нами нечто вдохновенное и, надо признать, довольно путанное. И вместе с тем в этой путанице  уже видны следы присутствия некоего будущего метода.  Есть "я", есть "первый снег", есть некий "усталый человек", который начинает искать снег, но внезапно сам же этим снегом и оборачивается.  Так что "я" обращается, похоже, сразу к двум собеседникам в одном лице… Такая путаница, как по мне, вполне отражает ситуацию путаницы внезапно пришедшей снежной зимы.

А вот стихотворение позднее, посвященное памяти Алексея Парщикова, коллеги по движению метареалистов (тут упоминается и третий метареалист, Александр Еременко, тоже родом с Алтая) – а потому почти неизбежно становящееся рассуждением об их  общем методе. Вот как в нем говорится о снеге (привожу фрагмент длинного текста).

Только токи бегут на магнитный просвет:
сотворённое есть, а творящего нет,
 только зимнего поля дожинок
или белые души снежинок.
 И к нему, недоступному даже в раю,
на подошвах ты вносишь эпоху свою,
 удаляясь от брошенной тени,
как двойник и прообраз растений.

Не правда ли, это почти про то же самое – но теперь в путаницу смелой рукой автора замешаны и Творец, и Рай, и Вечность, и силы природы (например, электромагнитное излучение). В общем, снегопад тут глобальный и непроглядный.

Вернемся к истории Жданова. На журфаке он не доучился и во второй раз вернулся на Алтай, закончил там филологический, потом снова отбыл в Москву… Дальше – легендарный первый сборник "Портрет", чудом проскочивший в советские времена, большая слава, зарубежные гастроли, и вот крымская квартира, купленная на премию имени Аполлона Григорьева.  Как довольно говорит Иван Федорович, все тогда думали, что он деньги потратит, а он вложил в недвижимость и правильно сделал.

История с Алтаем, однако, не закончена и по сей день. Счастливой случайностью было то, что он вернулся сюда в середине 90-х. С тех пор Жданов часто бывает на Алтае, иногда живет подолгу, выпустил там, например, уникальный альбом со своими фотографиями и стихами под названием "Уединенная мироколица". У него на Алтае много друзей и поклонников, он там пребывает в роли безусловного классика.

И кстати, одно из самых поздних его стихотворений, десятилетней давности, посвящено памяти барнаульского издателя Николая Герцена.

Даже живя в Крыму, Иван Жданов участвует в литературных делах малой родины – например, его стихи опубликованы в двухтомнике "Алтай, XXI век", вышедшем уже в январе этого года.

И очень жаль, что такого возвращения не случилось у ждановского земляка и товарища по метареализму Александра Еременко, проведшего последние годы в своего рода добровольном заточении в комнатушке на Патриарших прудах, этаком столичном гетто…

Стога забальзамированных сил

Алтаю посвящены и многие из лучших стихов Жданова. Лучшими я считаю именно те, где он сводит воедино, как в фокусе сразу нескольких измерений – не только духовное, но и самого обычное, пространственное. Словно бросает взгляд с птичьего полета сквозь алтайские степи до предгорий и гор. Кто был на Алтае, сразу  узнает эти пейзажи. Ну а все прочие не могут не подивиться им, чудесным образом сочетающим в своем описании метафизику и географию (а также воспоминания автора о детстве и много чего еще)

Пойдём туда дорогой колеистой,
где в шкуре плёса тополь серебристый —
алмаз, не уступающий черте.
Там речка спит на согнутом локте.
Ей сон такой неудержимый снится
из наших отражений, а над ним
 там сельский быт в тесовых рукавицах
 не застит дня видением пустым.
 Солома остановленного тленья,
стога забальзамированных сил —
как будто нами первый день творенья
до нашего рожденья предан был.

Кажется, что некоторые эпитеты здесь чересчур, по-имажинистски роскошны и намеренно оставлены без какой-либо возможности их разгадать, то есть в качестве этаких декораций. Потому что главная драма разыгрывается не в застывшей природе,  а в живом, непрекращающемся процессе нашего соотнесения с Вечностью, бывшей до нашего рождения, но будущей ли после? Мы виноваты, мы должны отвечать – но сумеем, успеем ли искупить свою вину? Вот окончание стихотворения, величественное и пафосное (заставляющее, среди прочего, вспомнить Заболоцкого, некогда отбывавшего наказание на Алтае).

Пошли налево через запятую
флаконы с усыплённым бытиём,
 бесцветные, с уклоном в золотую,
кровистым подслащённые огнём.
 Уже не сон, а ветер многорукий
 над мёртвым лесом, бледен и суров,
верхом на шатком метрономном стуке
проносится смычками топоров.
И лес хрипит, всей падалью растений
 мучительно пытаясь шелестеть.
Но не растут на тех деревьях тени,
и нечем им ответить и посметь.
 Лесного эха стыд деревенеет,
и он посмертной воле не к лицу.
Дорога под ногами цепенеет.
Идёт тысячелетие к концу.

Только взгляд

Но вернемся к новейшему ждановскому сборнику "Ангел зимний, ангел летний", из которого и взяты все цитаты.  Этот довольно объемистая (300 страниц для книг Жданова действительно много) книга. Состоит она из нескольких разделов: помимо стихотворного, это раздел "О писателях" (семь ранее публиковавшихся эссе; разбег тут от Державина и Михаила Булгакова до друга Жданова Евгения Блажеевского и барнаульского поэта Бориса Капустина), "Заметки обо всем" (афоризмы и наброски, например "У каждой местности — свое небо (и оно помнит свои облака), своя луна, своя Большая Медведица") – ну и  подборка новых текстов, так и названная "После 2017".

Формально говоря, новые тексты – это не стихи. Но и, конечно, не проза. Это рассуждения, максимы, которые все же ближе к стихотворной стихии. А некоторые (как без труда увидят знатоки поэзии Жданова) имеют параллели в "настоящих" его стихах.  Вот, например: "Ноль — число и не число одновременно, но мы бы ничего не знали о нем, если бы не знали счета. Но опять же, ноль как бы удерживается между двумя бесконечностями. Счет — это дискретность. Только ноль континуален. А дискретность и континуальность в человеческом измерении — равноправны". И дальше это "рассуждение" приводит вот к чему: "Если они друг для друга как объект и его отражение, то дух не та ли "плоскость", в которой происходит их встреча? Как лист на "плоскости" — отражение, происходит встреча падающего сверху листа  и поднимающегося из глубины его отражения. Если смотреть долго, то не будет ничего удивительного, когда падающий лист и стремящееся навстречу ему отражение в точке схода взаимопереходят". От абстрактного (математики) мы перешли к конкретному (картинка падающего осеннего листа). Что дальше? Конечно, возгонка к Абсолюту. "Так Бог-Отец отражается в Боге-Сыне и наоборот — Бог-Сын отражается в Боге-Отце. То есть все время происходит взаимопереход — в Духе".  Текст приведен полностью. Ну, воскликну, перечитав: не стихотворение ли это?

А вот в том же разделе нечто, даже и записанное в столбик

Там, где змеи светятся не ядом и не мёдом,
их шкуры лопаются, как стручки акаций,
 чьи горошинки не зрачки и не глаза,
а только взгляд.

Нечто сюрреалистичное, с одной стороны (известный мотив множества глаз, смотрящих на тебя отовсюду,  активно востребованный и в "шизоидном икусстве"). С другой – отчетливый пример мета-метафоры (а может быть, и мета-мета-метафоры, она тут оборачивается вокруг себя именно как змея, несколько раз – при том, что и сам текст есть описание метафоры).

Возможно, все новые тексты можно назвать способом преодоления посттравматического синдрома (кто бы что ни говорил, но прекращение писания стихов  – для поэта травма). Можно – лучами погасшей (или заснувшей на время?) звезды. А может быть, автор так открывает, маскируясь, принципиально новую страницу в своем творчестве? Вопросы  увлекательные. И как интересно угадывать, чем еще нас удивит поэт Жданов!

Не удержусь, процитирую еще из новейшего раздела (текст также приведен  полностью, вырывать цитаты из такого – сродни какой-то вивисекции): "Ходьба — горизонтальное падение. То же и бег, но более очевидное. То же и бег вниз по склону. Так что ходьба включает в себя инерцию и торможение. Поэтому ходьба — рубец, где время и пространство сшиваются в одно целое".

Сопоставляется несопоставимое: ходьба как актуальный, длящийся процесс с тем, что является статичным результатом другого, уже завершившегося процесса. В итоге возникает образ чего-то движущегося, живого, болезненного… Как будто сошедшего с полотна или вышедшего из скульптуры Микеланджело, например.

Интересно? Еще бы. А теперь замечу вот что: этот сборник издан на любимом Ждановом Алтае. И абсолютно недоступен где-либо за его пределами! В интернет-магазинах сборника нет. Электронной версии  в продаже нет и не будет. Оно конечно, можно поздравить районные библиотеки Алтайского края, куда поступил невеликий  тираж,  с таким эксклюзивом (книга издана за казенный счет, за что спасибо культурным властям Алтая, а также энтузиастам, сумевшим осуществить проект).

Но неужели большое избранное выдающегося нашего поэта, с прибавлением неизвестных текстов не заинтересует никого из столичных издателей? Конечно, и тут у книжек мизерные тиражи, но, по крайней мере есть потенциальная возможность для любителей поэзии их приобрести.

Ведь сила и значение стихов Ивана Жданова очень велики. Да чего далеко ходить: готовя эти заметки, я сам вспоминал те времена, когда стихи Жданова казались странными  и непонятными.  Такими они были еще лет 30 назад. Теперь же они видятся прозрачными и четкими (а если и туманными, так этого тумана нарочно напустил сам автор, чтобы подразнить нас; ну, или, возможно, поленился добавить возникающим теням резкости и контраста). А это значит вот что: Иван Жданов изменил сам состав русской поэзии (как о том говорил много лет назад другой поэт). Редко, редко кому это удается. 
Поделиться:
Пожалуйста, авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий или заполните следующие поля:

ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ РАЗДЕЛА "ЛИТЕРАТУРА"

ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ

НОВОСТИ

Новые материалы

"Аркадия" Тома Стоппарда. Мастерская Фоменко. Новая Сцена. Режиссер Евгений Каменькович.
"Сато". По роману Рагима Джафарова. Театр Наций. Малая сцена. Режиссер Филипп Гуревич.
Ильдар Абдразаков - лауреат Премии имени Дмитрия Шостаковича

В Москве

"Свет остается". О творческой встрече с поэтом Еленой Янушевской в Доме Лосева.
"Евгений Онегин" А.С. Пушкина в театре Маяковского
Финал фестиваля "Танцуй и пой, моя Россия!" пройдет в Кремле
Новости литературы ВСЕ НОВОСТИ ЛИТЕРАТУРЫ
Вы добавили в Избранное! Просмотреть все избранные можно в Личном кабинете. Закрыть