“Ариадна на Наксосе”, с ее программной смешливостью, сыграла роль психологической разгрузки после мрачных опер Штрауса “Саломея” и “Электра”. Соавторы взяли миф об Ариадне, возлюбленной героя Тезея, брошенной им на пустынном острове, и о спасшем ее боге Бахусе (Вакхе), который не прочь взять красавицу в жены.
В 1916 году Штраус дописал вступление. Так появилась на свет опера с прологом, в которой “элементы героики беспрестанно переплетаются с откровенной буффонадой”. Это касается и сюжета (перед историей Ариадны рассказана история создания оперы об Ариадне) и приема “театр в театре”, и музыки, существующей в смешении стилей.
Некий богач заказал молодому композитору оперу на мифологический сюжет. В последний момент автор и певцы узнают, что господин, намерен развлечь гостей и комедиантами, во главе с легкомысленной Цербинеттой. “Примадонна в гневе, композитор в отчаянии”. Певец швыряется париком и требует сократить арии Ариадны. В довершение всего сумасбродный хозяин приказывает исполнить трагическую оперу и комедию одновременно, “чтоб завершить представление к началу фейерверка”.
Фото: Александр МаксимовСитуация дает возможность рассуждать – и серьезно, и в шутку – о муках творчества, верности своему таланту и ужасах работы по заказу. Пение горюющей Ариадны, и впрямь совмещенное с разбитным вокалом паяцев, поднимает проблемы любви – в панораме от серьезной верности до лукавой изменчивости.
Жизнелюбивая, слегка скабрезная ария Цербинетты адски трудна для колоратурного сопрано, но и ария печальной Ариадны (тоже сопрано) не намного проще. Штраус так прихотливо играет музыкальными темами, так резко меняет звуковысотные пласты! Финальный дуэт, апофеоз хэппи-энда, исполнен такого пафоса, что закрадывается мысль: нет ли и здесь искусно скрытой насмешки?
В концертном исполнении оперы участвовали именитые солисты из разных стран, в том числе звезда мировой оперы Мелани Динер (Ариадна), глубокий и полный драматизма голос которой прекрасен, но, видимо, подвергся влиянию холодной московской погоды. Только этим можно объяснить, что не все высоты партии Динер удалось на этот раз “схватить”. А ее сценический бог Вакх (тенор Мариинского театра Сергей Скороходов) откровенно покашливал. Досадное, но, конечно, извинительное обстоятельство.
Украинская сопрано Ульяна Алексюк (Цербинетта) впервые спела эту партию на Глайндборнском фестивале (когда и дирижировал Юровский), получив две музыкальных премии. Вот и теперь Алексюк порадовала соединением капризной виртуозности и актерской точности в амплуа оперной кокетки.
Ульяна Алексюк. Фото: Александр МаксимовПевица из США Сеселия Холл вышла на сцену в партии молодого и порывистого композитора-идеалиста (Штраус предназначил эту партию для меццо-сопрано травести). А легендарный британский баритон сэр Томас Аллен, о котором во всех пресс-релизах пишут “звезда самых знаменитых оперных домов мира”, отменно спел Учителя музыки, одну из своих коронных партий, с которой Аллен в этом сезоне выступает и в родном Театре Ковент-Гарден.
Сесилия Холл, Томас Аллен. Фото: Александр Максимов В “Ариадне” небольшой для любящего размах Штрауса оркестр из 36 музыкантов, с фанфарами трубы, особым звучанием гармониума, лирическими пассажами арф и “колокольчиками” челесты. С музыкой, для которой у музыковедов самые популярные слова – “ясность” и “прозрачность”. Эти качества сполна выявил Светлановский оркестр под управлением Юровского.
Оригинальность Штрауса подчеркивалась вагнеровскими влияниями, с их “симфонической” и “бесконечной” протяженностью, а эмоции оркестра совмещали – вслед композитору – углубленный психологизм и отстраненную холодноватую наблюдательность. Юровскому особо удается сочетание разных фактур, штраусовский “конфликт” великого и суетного, вульгарного и возвышенного, снобизма и массовой культуры. И штраусовский гротеск, поданный без чрезмерного педалирования, но с глубоким юмором.
Владимир Юровский. Фото: Александр Максимов Дирижер превосходно чувствует специфику оперы: ни главные персонажи, ни гаерный Арлекин или трио нимф-комментаторш, ни разу не глушились оркестром. Под руководством Юровского музыка Штрауса раскрылась как эксцентричная “веселая драма”, во всей пышной тембровой “сочности”. Как современная культурная игра, с упоением следующая за композитором. С рефлексией на итальянскую комедию дель арте. С воспоминаниями о барокко и венских классиках. С пародийными намеками на серьезные старинные оперы (опера-сериа) и оперы комические (опера–буффа). И с иронией по поводу всего перечисленного.
Радовала тонкость оркестровой выделки деталей партитуры, от чеканных речитативов пролога до многообразных штраусовских мелодий, от величественных арий до эпизодов, достойных оперетты и кабаре.
Фото: Александр Максимов Юровский, много занятый в своих европейских проектах (он, среди прочего, главный дирижер Лондонского филармонического оркестра) даст на днях в Москве еще два концерта Дирижер подарит нам музыку балета “Лебединое озеро”, казалось бы, затертую до дыр. Можно не сомневаться, что Юровский откроет новые глубины и смыслы и в самом популярном балете Чайковского.
