А если серьезно, то кого из поэтов Серебряного века вы назовёте, не заглядывая в Гугль? Скорее всего, Анну Ахматову, Николая Гумилёва, Марину Цветаеву, но не вспомните дочку учителя чистописания, обладательницу нескольких имён. Имею в виду Елизавету Ивановну Дмитриеву, более известную под пышным псевдонимом Черубина де Габриак.
Фото сделано в октябре 1912 года неизвестным фотографом. Лиле двадцать пять лет. Фото: Яндекс Дзен
От рождения Лиля была хромоножкой и отрочество провела прикованной к постели. В дневнике она описала первое своё воспоминание: "Бабушка заставляла ночью целовать образ Целителя Пантелеймона и говорить: "Младенец Пантелей, исцели младенца Елисавету". И я думала, что если мы оба младенцы, то он лучше меня поймёт". Уже тогда она владела двумя именами – крестильным Елизавета и домашним Лиля.
Старший брат девочки портил её игрушки, отрывал куклам ноги, обвиняя Лилю в хромоте. В хромоте обвиняют неудачные рифмы. Но Лилины рифмы были тонки и сухи, как ветвь тамариска, которую позже приложит поэтесса к одному из писем в редакцию журнала "Аполлон". Однако прежде она окончит с отличием гимназию, затем – женский педагогический институт, успеет недолго проучиться в Сорбонне и познакомиться с Николаем Гумилёвым…
Но откуда в этой девочке — таинственная поэтесса Черубина де Габриак?
Я не верю в самодизайн, тренинги которого теперь рекламируются повсеместно. Личность создают чужие руки, совпавшие друг с другом во времени люди, нечаянные творцы.
Черубину придумывает мистик Максимилиан Волошин, пока Лиля гостит в Коктебеле летом 1909 года, куда её приглашает не кто иной, как сам Николай Гумилёв. Причастна к сотворению Черубины и Марина Цветаева, с удивлением отмечавшая впоследствии: "Образ ахматовский, удар — мой, стихи, написанные и до Ахматовой, и до меня".
"Габриак". Работа Андрея Ефимова, дерево, художественная резьба, 2017 г.
Свой новый псевдоним, звонкую фамилию Габриак, Лиля буквально достала из моря. Это был окаменелый корень, принесенный приливом, почерневший от солёной влаги. "Мы сразу поняли, что это — Габриак", — рассказывал Волошин Цветаевой. — "По нему и стала зваться Черубина". Новое же имя Лили происходило от итальянского querubín – "херувим". "От черного Херувима" - предполагала Цветаева. "Черубина рождалась в Коктебеле" - напишет она в своих мемуарах позже. Именно рождалась, появлялась на свет, и сама Дмитриева воспринимала Черубину как отдельное от себя существо.
"Я до осени жила лучшие дни моей жизни. Здесь родилась Черубина", - признавалась Дмитриева в "Исповеди", написанной в 1926, за два года до смерти, хотя критики говорили о её творческой гибели уже в 1910-х, с момента разоблачения Черубины.
Но в Киммерии, волшебной стране, Черубина была жива, её хранил подлинный хозяин этих мест – Макс Волошин, огромный гном, дремучий великан, как называла его Цветаева.
М. А. Волошин в Коктебеле, фотограф неизвестен.
Волошин был особенно близок к земле, растениям. Он мог с упоением водить своих многочисленных гостей по горным тропам, знакомить с каждой былинкой – маленькой крымской былью. В своих пейзажах он игнорировал людей и созданное ими, изображал прозрачно-пустынные горы, волны, небеса легендарной Киммерии. Так же обращалась к миру и Черубина в одном из своих стихотворений: "Братья-камни! Сестры-травы!". Волошин был для неё идеалом, большой любовью, казавшейся недостижимой из-за немалой разницы в возрасте, а главное – из-за разницы миров, составлявших их поэзию – весомую, земную, зрелую поэзию Волошина и тонкую, юную поэзию Дмитриевой. "Ей девять лет, ресницы строги, и лоб фиалками увит". Она – Золушка, царевна, хрустальная красавица…
Акварель М. А. Волошина "Заливы гулкие земли глухой и древней". 1928 г. Находится в Симферопольском художественном музее.
Именно Волошин помог стать красавицей неуклюжей и полноватой Лиле, интуитивно отыскал, почувствовал в ней Черубину – восемнадцатилетнюю девушку из строгого католического мира, единственную дочь в семье, остающуюся наедине с любовью и смертью, не смеющую выходить в свет без отца. Откуда возникла эта готическая строгость в дочери петербургского учителя, помнившей из больного детства лишь "длинные ночи и красную лампадку у Божьей Матери Всех Скорбящих"?
Критики любят употреблять словосочетание "двойственная природа", но ни о какой природе не могло быть и речи, это были разные люди, разные души в одном теле! Дмитриева разрывалась на Лилю и Черубину: в первую был влюблён ровесник Николай Гумилёв, дарил белые гвоздики, многократно звал замуж, желал проводить с ней дни и ночи, вторая же была ведома великаном Волошиным – хозяином жизни, её соавтором, творцом…
"Хочу обоих, зачем выбор!" – пребывая в смятении, Дмитриева всё же находит в себе силы попросить Гумилёва уехать из Коктебеля, и тот соглашается.
Е. И. Дмитриева (на переднем плане) и другие гости поэта в доме М. А. Волошина в Коктебеле.
Дмитриеву привлекает не человек, а деталь. Впервые увидев Гумилёва, она с неприязнью отмечает: "Манерное лицо, шепелявый говор", - но деталь спасает положение: "В руках он держал небольшую змейку из голубого бисера. Она меня больше всего поразила". Из мелочей, незаметных, но важных предметов состоит и облик загадочной Черубины – в редакцию "Аполлона" они с Волошиным отправляют стихи на надушенной бумаге с траурной каймой, в каждое письмо вкладывая ароматный лист южного растения – маслины, лавра, тамариска... И "Аполлон" влюбляется в Черубину, редакция живёт от письма к письму, ждёт тайного знака – они уверены, что Черубина де Габриак живёт в одном из особняков Петербурга, ходит на католические службы, воспитывается в семье, где юным девушкам писать стихов не пристало.
Но Дмитриеву влечёт идея публичного самоуничтожения, развоплощения, как влечёт мотылька зажжённая свеча. Черубина сближается с главным редактором "Аполлона" Маковским, позволяет услышать свой голос по телефону. Редакция с трепетом ждёт её звонков, и, наконец, Маковский с Черубиной договариваются о личной встрече.
Рекламный плакат журнала "Аполлон" работы Н. В. Ремизова, 1911 год.
События, описанные выше, произошли в течение года. Летом 1909 года на крымском берегу из морской воды родилась Черубина. В 1910 году в каменном Петербурге она была разоблачена, "Аполлон" последний раз опубликовал её стихи, подписанные истинным именем.
Если взглянуть со стороны: школьная учительница, молодая педагогиня из бедной дворянской семьи, увлечённая средневековой французской литературой, попробовав себя в поэзии, но вскоре разочаровавшись в этом увлечении, вышла замуж за инженера-мелиоратора Васильева, жила в Петербурге, была отправлена в ссылку и умерла от рака в далёком Ташкенте. Возможно, вы даже пожалеете эту девушку, жившую в неспокойное время – на рубеже XIX и XX веков.
Но жизнь её, безусловно, была серебряным веком, а точнее, та часть жизни, напоминавшая "небольшую змейку из голубого бисера", её отрывок, время Черубины.
