6 причин, почему нам нужна философия всего

Дело в том, что наука уже есть, по существу, наука обо всем. Есть различимый объект, есть и наука. В этом смысле наука "всего" это разные науки о разных вещах, но они, более или менее, охватывают все, что мы можем выделить в мире: от аспектов банковской системы до мелкой моторики детей от 2 до 5 лет или внутренней политики в государстве Инков в период с XIV до конца XV вв. В этом плане юриспруденция, экономика, политика, медицина, менеджмент и др. подпадают под эту категорию. С другой стороны, нужна ли нам религия всего? Религия, по существу, также является религией всего. Она предоставляет универсальное объяснение всего, работая с параллельным или пересекающимся классом явлений. Но чувствовать нужду в — или требовать религию всего значило бы требовать установления папского государства или халифата.

Фото: eos.hmtpk.ru

 

Другими словами, если наука "всего", религия "обо всем", тогда, о чем философия? Скажем, что философия "о всеобщем". Знаменитый хайдеггерианский "молоток" как пример "сущего, встречающегося в окружающем мире" показывает, что даже во "всем" философия разыскивает "всеобщее". В противоречии между философией, которая "о всеобщем" и заявленной "философией всего" кроется ответ на главный вопрос: что такое "философия всего".

 

Ее можно было бы описать как философию о простейших вещах от "Как располагать к себе людей" (Карнеги Д.) до "Почему мужчина должен быть хорошо одет" (А. Лоос), как не тотальную, а фрагментарную систему идей или, возможно, одну идею, которая отвечала бы на конкретный прикладной вопрос.

Д. Карнеги. Фото: xochu-vse-znat.ru

Различие между философией о всеобщем и философией всего, можно описать так: если первая объясняет, почему разруха не в клозетах, а в головах, то вторая стремиться дать объяснение, почему следует убираться в клозетах, или зачем плотнику прикручивать щеколду на четыре шурупа, а не на два. Тут надо отдать себе отчет, что "мы" сами не вполне понимаем зачем прикручивать на четыре.

Представим дверь в казенном помещении, щеколда которой прикручена на два разболтанных шурупа, так что входящие-выходящие время от времени должны пальцами подкручивать эти шурупы, когда щеколда вываливается. Представим также, что мы недавно видели плотника, как он пил чай в подсобном буфете.

У нас не возникает вопроса, почему щеколда прикручена всего на два шурупа при четырех пазах, у нас не возникает даже вопроса, почему плотник не подкрутит крепко эти шурупы и почему их два. Но, на самом деле, мы задаем ряд вопросов, просто на каком-то этапе они теряют смысл.

Д. Карнеги. Фото: womenjournal2019.mirtesen.ru

Щеколда вываливается. Почему? Потому что шурупы разболтаны. Почему? Потому что их всего два, а крепление рассчитано на четыре. Почему их всего два? Потому что плотник закрутил два вместо четырех. Почему так? Потому что и на двух оно держится.

Именно здесь мы восходим к высотам бытовой казуистики и номенклатурной магии. Держится оно-то держится, но держится руками граждан, которые постоянно подкручивают эти шурупы. Граждане подкручивают, плотник видит, что держится. Значит его решение по парадоксальной экономии было оправданно. Держалось бы оно, если бы он прикрутил все четыре шурупа? Держалось бы точно также, как и при двух.

Фото: yandex.com

Пытаясь вырваться из этого порочного круга, мы оказываемся перед столь широким диапазоном вариантов, что спрашивать дальше не имеет смысла. Например, другие ответы на вопрос "Почему их всего два?":

 

А. Было только два шурупа. Почему так? Административный вопрос, который должен закончиться критикой муниципальных властей и повышением гражданственности, но не достижением цели.

Б. Потому что плотник потерял два шурупа по дороге и решил не возвращаться, а потом увидел, что и так держится.

В. Потому что кто-то выкрутил два шурупа, 1) просто так, потому что захотел, 2) в целях саботажа, 3) чтобы сделать ремонт у себя и сэкономить два шурупа.

Г. Потому что порода двери, куда вкручиваются шурупы дряблая, и вкручивать четыре не имеет смысла, потому что эффект будет тот же. Потому что, по аналогии, резьба шурупов плохая. Почему она плохая? Административный вопрос.

Д. Потому что, следствие предыдущей или иной другой причины, два вывалились и были 1) потеряны, 2) украдены, 3) сохранены про запас плотником, и плотник решил, что не имеет смысла их прикручивать, потому что итак держится.

 

 

В перспективе такая необозримая череда вопросов охватывает, в конце концов, все сферы "нашей" жизни от взаимовыгодного контракта между изготовителем шурупов и администрацией до самих "нас", которые подкручивают эти шурупы уже два года. Это могло бы стать аллегорией, если бы не встречалось так часто. Встает вопрос, если разруха в головах, то в скольких?

 

Первый русский философ и сразу западник, Петр Чаадаев, утверждал, что во всех. То есть "всем нам, — пишет он в "Философических письмах", — недостает известной уверенности, умственной методичности, логики. Западный силлогизм нам незнаком. Наши лучшие умы страдают чем-то большим, нежели простая неосновательность. Лучшие идеи, за отсутствием связи или последовательности, замирают в нашем мозгу и превращаются в бесплодные призраки. Человеку свойственно теряться, когда он не находит способа привести себя в связь с тем, что ему предшествует, и с тем, что за ним следует". О самом Чаадаеве говорили, что он был настолько же умен насколько ленив.

Фото: ruspekh.ru

Но есть у нас деятельные философы (от Бердяева, Флоренского до современных Подороги, Секацкого, Гиренка, философов журнала "Финиковый компот" и др.) и философия деятельности (от Богданова, и основателя Центрального Института Труда Алексея Гастева до методологического кружка Щедровицкого и современных методологов вроде Расторгуева, государственных последователей богдановской философии, например, изобретателя "нооскопа" и автора трактата "Капитализация будущего" Вайно и т.д.), есть философствующие граждане, есть и деятельные, есть и философически-деятельные исключения.

Фото: hardproblem.ru

Но чаще всего, при фиксированной заработной плате, в отношении разболтанной щеколды можно уповать только на совесть механика. И совесть работает, правда, всегда, где работает, она требует героических усилий и подвига, тогда как человек, по своему существу, не всегда на него готов. О различиях между советской и американской системами, Бродский как-то сказал, что советская власть исходит из того, что человек преимущественно хорош, в то время как прецедентная система амеркианского образца построена на том, что в человеке подозревают все самое плохое. Неизвестно, хорошо это или плохо, но, по крайней мере, последнее освобождает человека от обязательного героизма. 

 

 

Русский человек исторически предпочитает этику этикету, и относительным знаниям абсолютные. Этот невозможный человек либо абсолютный философ, либо святой, либо дурак, либо грешник. О нем говорят, что на Руси святого встретить легче, чем праведника, что Белинский переиначивал как "у нас легче найти гения, чем просто хорошего писателя". Об этих же крайностях Борхес пишет (эту фразу приводит Рожер Шартье в эпиграфе своей книги "Толстоевский" и по всей видимости она существует пока только на других языках): "русские (имеются в виду писатели) и ученики русских убедительно показали, что нет ничего невозможного: самоубийство от избытка счастья, убийство как благодетель, люди, которые настолько любят друг друга, что расстаются навсегда, предают из-за любви или самоуничижения. Эта всеобъемлющая книга кончается всеобъемлющим хаосом".

Хорхе Луис Борхес. Фото: kto-chto-gde.ru 

Но, по сути, то, что Борхес называет "книгой", есть история человека с отсутствующей серединой. И вопрос, в большем масштабе можно ли сказать, что Россия — это страна без народа? Макс Вебер в заметках "О русской буржуазной революции" спрашивал: "Что можно считать в современной России подлинно историческим? Если не считать церковь и крестьянскую общину, не останется ничего, кроме абсолютной монархии…". Автор книги "Русская нация: история об ее отсутствии", Сергей Сергеев вводит метафору "служивых людей", которые приходят на службу и уходят восвояси. Прикрутили, как могли, щеколду и уходят пить чай. Если есть или был обычай в немецких городах не только вытряхивать коврик перед дверью, но и мыть ступени, то в русских больших городах подъезд — это уже не своя территория, ее убирают другие "служивые люди".

 

 

Служивые люди исключены из политической игры, они не образуют партий и не продвигаются по карьерной лестнице, и если продвигаются, то потому, что работают на совесть. Потому что чтобы делать также, но не по совести, нужно видеть смысл в действии. Лишенный середины человек не видит средний смысл малого действия, но оказывается между абсолютным смыслом, святым смыслом и совестью, или простыми удовольствиями "чай попить".

Потому что что нужно человеку? Человеку нужно счастье, если он не может достичь счастья, ему нужно удовольствие. А так как счастье всегда разное: карьерное, политическое, личное, то чисто человеческое счастье неизбежно становится "слишком человеческим". Например, счастье семьи, счастье лихой езды, счастье свободы. Статистика ВЦИОМ за 2017 год красноречиво говорит о том же: "Более 90% россиян считают главным в жизни создание семьи, воспитание детей и отсутствие сделок с совестью". Но и удовольствие становится слишком человеческим, "веселие руси есть питие".

Фото: autogear.ru

В Европе, на которую смотрит невозможная страна, есть середина, которая обуславливает разнообразие буржуазных "счастий": промежуточная игра, выигрыш в которой и есть счастье. Игра в парламент, в научные открытия, в космос, в футбол. Достичь счастья футбольной или политической победы становится смыслом. Но "служилый человек", не участвуя в игре, не видит смысл. И не имея навыка и исторического обустройства игр, демократические институты просуществовали короткий век с 05 по 17 года, ему сложно начать видеть смысл в самом их обустройстве. При собственных науке, религии и философии, все длится по-прежнему, потому что все они, будучи примером иной рациональности, не доходят до невозможного русского человека. И пока сторонники политической утопии строят парламентскую республику и будят самосознание нации, щеколда держится на двух шурупах руками целого сообщества, потому что объяснить, почему должно чистить клозет — дело не идеологии и административного законодательства, а маленькой философии всего, в американском смысле philosophy.

 

Другими словами, философия всего — это как бы маленький ответ на то, на что уже ответ есть. Например, вопрос "зачем работать" — приводит к вопросам блага, богатства, смысла и т.д., которые разработаны в политэкономии и философии. Но рациональность категорического императива менее понятен, чем мысль о "жизни при коммунизме" или "России как оплоте добра и истинных ценностей", или, что более явно, "России как противоположности Западу, который разрушается на глазах", то есть "России-ковчеге". А между тем простые "ковчеги" регрессивны, потому что как раз на западе американские забастовщики убираются после забастовок в честь убитого Френка Ллойда. Да, бастуют, но и убираются после забастовок! Да, расисты, но и работают над проблемой расизма, а не "и так пройдет", и брезгливая кавказофобия, боязнь "армяно-еврейско-европо-либерастических" заговоров, повальная внутренняя миграция в "слишком человеческие" виды счастья", слом либеральных инициатив и т.д. Это надо артикулировать. Но, конечно, нам не позволят. Здесь если идеология, то хотя бы мотивирующая и "прогрессивная". И вот, тотальные идеологие трещат по швам. В этом смысле философия всего могла бы выглядеть как "плюралистическое" залатывание дыр, как серия "что делать"-брошюрок. Например, в таком направлении:

Фото: levelvan.ru

 

1. В чем смысл прикручивать щеколду на четыре шурупа? Если там четыре паза, то, значит, прикручивать на четыре шурупа — это а) поддержание порядка и демонстрация примера. С такой щеколдой каждый гражданин задумается о стройности вещей. Б) это строительство государства в мелочах, того государства, где живут родственные вам, плотник, души и дорогие вам, господин плотник, люди.

 

2. В чем смысл начинать бизнес и продолжать его вести? Первичный смысл ведения бизнеса — это обогащение. Но уже второй, наступающий ему на пятки смысл, это экономический смысл а) свободы. Ведь там, где есть экономическая свобода, есть, согласно Юму, и любая друга доступная свобода. Б) Установления порядка и спокойствия. В экономической теории Френка Лойда Найта именно бизнесмен абсорбирует хаос экономики, отважно берет на себя удар неизвестности и предоставляет работникам относительно стабильные рабочие места. И так далее…

Фото: zen.yandex.by

Полицейской службы? — Politia, охрана базовых прав человека, повышение доверия к государству. Быть официантом? — Сохранение человеческого общения, традиции аристократизма, присвоенные каждым, то есть демократия.

 

То есть философия всего могла бы стать карманной идеологией, фрагментами убедительных разъяснений по бытовым вопросам, концептуальным оформлением маленьких "суб-игр", в рамках которых формировался бы, если уж нам не удалось превратить служивого человека в правового и политического субъекта, игровой "суб-субъект", который бы стал этаким тушинским выходом из большой смысловой пустоты постсоветской эпохи.