И тем не менее, всё это абсолютно органично. Что касается музыки, то она всё-таки в спектакле есть. В качестве существенной эмоциональной подкладки. Так, как это обычно и бывает в любом драматическом спектакле. В спектакле использованы произведения Бетховена, Шуберта, Пэта Метени, но главное эмоциональное ощущение создаёт музыка Клаудио Монтеверди, которая так же парадоксально, как и всё остальное, абсолютно органично и современно попадает в нерв драмы. А учитывая то, что действие спектакля происходит в некотором, пусть и недалёком, но всё же будущем, музыка великого Монтеверди звучит достаточно футуристично.
Впрочем, по порядку.
Компьютерная драма по мотивам сценария Спайка Джонса "ОНА" - это второй спектакль из серии "Я, робот", которая уже в этом сезоне завершится VR-балетом "Двухсотлетний человек" на музыку Габриэля Прокофьева в постановке Кирилла Симонова. Эти три спектакля (включая первый из них – оперу "Любовь к трём цукербринам" К. Комольцева по роману В. Пелевина) объединены в первую очередь главной проблемой – каким будет человек, его эмоции, его жизнь в новом и неожиданном мире дополненной и виртуальной реальности, его взаимодействие с новыми формами мышления, с искусственным интеллектом и т.д. И это ныне существенная и актуальная проблематика философии и искусства.
Для тех, кто смотрел достаточно известный фильм "Она", снятый в 2013 году Спайком Джонсом по собственному сценарию, особых текстовых сюрпризов не будет. Просто в театрально-драматической версии становится более наглядно, насколько психологически и литературно качественно написан сам текст пьесы (для спектакля на сцене театра им. Сац перевод сделал сам Г. Исаакян). Да, конечно, основная идея Спайка Джонса состояла в том, чтобы показать одиночество человека в мире, где все коммуницируют друг с другом через компьютерные сети в онлайне, где письма пишут не сами люди, а профессионально занимающиеся этим специалисты, где для всех находится свой эрзац общения, хотя всем этого общения как раз и не хватает, все от этого страдают и ищут формы выхода из этого, а в результате находят очередную форму подмены живого взаимодействия. Это, в сущности, проблема одиночества.
Фото: Елена ПосувалюкНа самом деле проблема не новая, в искусстве этим занимались если не всегда, то достаточно давно. И именно в формате спектакля, а не фильма всплывают в памяти произведения, которые так или иначе озадачивались этой темой. Потому что когда есть какие-то дополнительные точки отсчёта, глубже и точнее виден предмет изучения.
Георгий Исаакян, представляя спектакль, сказал, что "поскольку в основании этой пьесы лежит человеческий голос, то где как не в музыкальном театре ему ещё выходить".
И помимо того, что он впрямую имел в виду, очевидным образом вспоминается моноопера Ф. Пуленка "Человеческий голос" - об очередной трагической попытке выйти из невыносимого одиночества. Собственно, моноспектакль "Контрабас" Патрика Зюскинда – о том же. Ведь строго говоря, "ОНА" - это тоже моноспекталь, несмотря на то, что это пьеса-дуэт. Но мы-то видим одного героя, со вторым всё несколько сложнее. В качестве второго героя драмы выступает новейшая операционная система с технологиями искусственного интеллекта, поэтому для нас так и остаётся загадкой личность это или всего лишь комбинация программ и цифр. Впрочем, этот вопрос мы можем задать и в свой адрес. Кроме того, ведь не зря весь цикл спектаклей футуристической трилогии называется "Я, робот" по циклу рассказов Айзека Азимова – до некоторой степени в пьесе "ОНА" проявляется та же коллизия, что и в рассказе "Лжец" из цикла Азимова, когда, руководствуясь законами роботехники, робот Эрби, который мог читать мысли, фактически манипулировал сознанием Сьюзен Кэлвин. В пьесе "ОНА" тоже до конца непонятно где заканчиваются искренние попытки самопознания операционной системы Саманты, а где начинается манипуляция эмоциями и поведением Теодора Твомбли, главного героя, самого несчастного персонажа пьесы, если не считать остальных персонажей, которых уже он сам делает ещё несчастнее.
В сущности, эта пьеса о любви как форме эгоизма, тема не новая, она просто несколько иначе расцвечена, поскольку в случае взаимодействия человека с роботом, он вынужден посмотреть в зеркало на самого себя, на то, чего он обычно не видит. Это разговор об эгоизме – ведь Теодор, попытавшись в какой-то момент удалить операционную систему, всего лишь попытался в очередной раз снять с себя дополнительные обязательства, как он это уже проделал, разведясь со своей бывшей женой Кэтрин. Точно таким же образом, как несколько позже поступила с ним и Саманта.
Фото: Елена ПосувалюкИ вторая главная идея пьесы – это вынос мозга как форма взаимодействия близких людей, девиация, которая, в сущности, во многих случаях является нормой.
"Это гениальный текст Спайка Джонса и просто хорошо сделанная пьеса в переводе вашего покорного слуги как раз для этого театра. Но главное, что я позвонил замечательному актёру Андрею Кузичеву и предложил включиться в это безумие, он замолчал, а затем сказал – "Я давно об этом думаю". (Георгий Исаакян).
Это было очень точное решение. Все два часа пятнадцать минут, весь спектакль, Андрей Кузичев был на сцене, появлялись и исчезали персонажи, менялся антураж, события, формы общения – он со всеми взаимодействовал, но при этом был абсолютно одинок, такой своего рода герой произведений Альбера Камю…
На роль Саманты была приглашена заслуженная артистка РФ Анастасия Светлова, изумительная актриса, единственным инструментом которой в этом спектакле был только голос. Лишь с помощью интонаций, то неуверенных, то эротичных, то отстранённо-"машинных", то заботливых, то бескомпромиссно-холодных, была создана длинная драматургическая линия без единого обрыва в развитии идеи и смысла…
Остальные роли, "роли второго плана", исполнили артисты театра им. Сац, для которых актёрская сторона их деятельности столь же естественна, как и вокальная.
Теодор Твибли слышит Саманту через наушник, и зритель до какой-то степени становится тоже Теодором Твимбли, поскольку перед началом спектакля каждый получает маленькую коробочку-приёмник с наушником и все реплики Саманты слышит, как и главный герой, не в акустическом пространстве театра, а лишь у себя в ухе - Саманта общается персонально с каждым точно также, как в пьесе лично и интимно общается одновременно более чем с четырьмя тысячами таких "Теодоров".
И, конечно же, главными героями этой постановки стали художники-постановщики Анна Кострикова и Денис Сазонов, художники компьютерной графики Арина Шлыкова и Александр Жикин и все, кто придумал и обеспечил работу всех технически сложных устройств этого спектакля, начиная от беспилотной тележки-доставщика покупок до "голографического вентилятора" – устройства, которое создаёт трёхмерное видеоизображение совершенно такое же, какое могло бы быть, скажем, в кинофантастике. Но то кино…
Строго говоря, то, что объединяет этот цикл помимо проблематики взаимодействия человека и будущего, которое уже наступило – это новые современные футуристические театральные технологии. Если в первой постановке серии главной технологической фишкой оперного спектакля по роману В. Пелевина были элементы дополненной реальности, то здесь был уже фейерверк технологических открытий.
Фото автора
Сцена в спектакле "ОНА" вообще представляет собой пространство-трансформер, где окно, к примеру, может представлять из себя просто окно с видом на футуристический мегаполис, окно, за которым строятся новые небоскрёбы и летают птицы. Но за этим же окном неожиданно может появиться ностальгическая картинка с Alexanderplatz в Берлине примерно начала 60-х с движущимися трамваями, а потом оно может превратиться в огромный компьютерный монитор, на котором падают кубики тетриса, иронически намекая нам, что тетрис вечен, на нём может светиться логотип новейшей операционной системы или, наоборот, видны режимы работы тренажёра-беговой дорожки, которая точно так же неожиданно и технологично выдвигается из-под очередной ступеньки в полу. Как и стол с рабочим компьютером, кровать, платяной шкаф и даже целая кухня.
Но точно так же легко эта вся вертикальная плоскость может вдруг исчезнуть для того, чтобы открыть пространства бара, где встречается Теодор и его бывшая жена Кэтрин, чтобы столь же бездарно и безнадёжно, как и все события пьесы, юридически расторгнуть свой брак.
…На самом-то деле исчезновение Саманты в финале ничего не решает во взаимоотношениях персонажей. То, что в голливудском фильме это позволило ситуации органично схлопнуться и на этом опустевшем пространстве оказались вдруг "примагнитившиеся" друг к другу Теодор и его подруга Эми, всего лишь оптимистический компромисс, happy end, естественный для кино. В спектакле Г. Исаакяна все его герои так и остались атомарными единицами атомистического общества.
