Формат паблик-ток "обкатанный": вопросы-ответы между модератором и спикером, затем вопросы из зала и автограф-сессия. Аудитория заполнена, мест пустых нет, вероятно, публику привлёк интерес к обеим писательницам.
Все фото с мероприятия сделаны автором.Тем не менее, привычный формат даёт отвлечения – это и есть самое интересное. И вот уже разговор касается любовницы Чехова, затем вдруг возникают разрезанные пополам джинсы. Потом чемодан с письмами и дневниками. Ковровые дорожки на лестницах и двери питерских парадных. Мифы русской матрицы.
Звучат имена: Пропп, Джойс, Достоевский, Цветаева, Елизавета Водовозова, Нина Берберова, Сергей Гандлевский, Александр Тимофеевский. Но чаще всего упоминался Чехов.
Татьяна Толстая поделилась планами и проектами работы над изданием мемуаров и стихов Натальи Крандиевской (1888 – 1963) – бабушки писательницы, а также над архивом прабабушки – Анастасии Романовны Крандиевской-Тарховой (1866 – 1938), которая оставила после себя около 60-ти страниц связанных воспоминаний и массу несвязанных реплик в отрывочных блокнотных записях.
"Бабушка Анастасия Романовна выбрала меня", – говорит Татьяна Никитична, делясь впечатлениями о нелёгком труде разбора почерка и восстановления фактов семейной истории. При выборе верного тона и формы подачи материала профессиональное побеждает родственное, и Татьяна Никитична сетует на то, что прабабушка
"вязнет в повествовании, хочет довести до читателя уже понятную ему мысль, не умеет работать образами и не имеет чувства юмора".
В ходе открытого разговора от Татьяны Толстой мы узнаём, что для неё:
"Блок – это трансовый поэт",
"Гумилев – как бы свой, он друг дедушки Лозинского",
"К Мандельштаму вопросов нет, он гений. Вопросы есть к прозе Пастернака, "Доктор Живаго" – это скучная книга, хотя стихи в ней отличные",
"Состояние транса можно нагнать стихами",
"Ни дня без строчки, не согласна. Тебя должно осенить, и то это не гарантия, что что-то выйдет. Это будет мертвечина, если ты ничем не озарен",
"Из маленьких недоговорённостей вырастают большие смыслы".
В мягкой, пиететной манере опытного ведущего Майя Кучерская задаёт вопросы, один другого любопытней, внимательно выслушивает собеседницу, давая высказаться.
Бывали ли случаи, когда литература создавала жизнь? Писатель – жрец и должен существовать только ради своего культа, или возможны одновременно другие ипостаси? Кто у писателя божество? Чем писателю помочь себе, если состояние транса ушло, и его надо догнать? С возрастом количества потерь увеличивается, как проживать этот ужас, с помощью чего? Откуда берётся молодая поросль в писательстве? Что происходит с литературным произведением со временем?
Кучерская: От книг каких авторов вы получили удовольствие?
Толстая: Не читаю современную литературу вообще. Неинтересно, что они там сейчас пишут. Читаю Чехова.
Кучерская: В Википедии сказано, у вас десять внуков. Расскажите об отношениях с ними.
Толстая: Википедия не точна, внуков 14. Со всеми разные отношения, всех люблю.
Запомнились некоторые вопросы из зала. К примеру, про "Школу злословия". Татьяна Никитична не жалеет о закрытии телепрограммы, ей всегда сложно и напряженно находиться под софитами.
Ещё одна зрительница уточнила, какой Толстая была в девичестве, такой ли прямолинейной, как сейчас. И получила ответ: я – социопат, аутист и мизантроп.
Формат паблик-ток стремительный, подвижный, информативный, не дающий устать от общения ни залу, ни участникамна сцене. Но, как известно, всё хорошее когда-то кончается. И замечательно, если, уходя, несёшь в себе голоса двух собеседниц, продолжаешь диалог и снова хочешь перечитывать Чехова.
