Иллюстрация к повести "Пикника на обочине". Фото из открытых источников.
Почему я называю "Пикник" хитом? Так и Борис Стругацкий считал — см. его "Комментарий к пройденному" (Спб, Амфора, 2003): "Пикник" был и остается по сей день популярнейшей из повестей АБС — во всяком случае, за рубежом осуществлено 55 изданий в 22 странах (по данным на 2003 год, сейчас, полагаю, еще больше)…" А сайт-всезнайка Fantlab.org добавляет, что вышеупомянутое произведение переведено на 35 языков, включая эсперанто. И при этом: 75 публикаций на русском.
Прибавим к тому множество экранизаций. В том числе самая известная, "Сталкер" Тарковского. А обогащение всемирного лексикона тем самым словом "сталкер"! Или "Зоной" (с большой буквы, как запретного места, где Что-то Творится)…
Кадр из фильма "Сталкер" 1979 года. Фото: kinoafisha.infoПотом был трудный путь повести к книжному изданию. Советский парадокс: вещь, опубликованную массовым тиражом в журнале, мурыжили почти десять лет, пока она не вышла в книжном сборнике авторов! (Подробно об этом — в указанной книге Бориса Натановича Стругацкого) Суть, вероятно, заключалась не в самой книге: ничего даже отдаленно подозрительного она не несла. "Непроходимыми" к тому моменту становились сами имена — после неопубликованных "Сказки о Тройке", "Улитки на склоне" и "Гадких лебедей". Ко времени выхода книги все ее прочитали — в самом журнале, или в виде вырезок, кем-то переплетенных, или в ксероксе.
Журнал "Аврора" тогда был органом (одновременно) ЦК ВЛКСМ, Союза писателей России и Ленинградской писательской организации. Он был как бы "наполовину толстым" и с уклоном в молодежь - как "Юность" в Москве.
Со Стругацкими в 1972-м "Аврора" сорвала куш.
Для каждого литературно-художественного издания в советские времена имелась сверхзадача: добыть что-то забойное и бронебойное на период подписной кампании (номера с восьмого по десятый). Предполагалось, что, проглотив хит, увлеченный читатель мгновенно бросится на почту и оформит подписку на потрясший его журнал на будущий год – в надежде на новые очарования.
Но одновременно редакциям требовалось и свое реноме не уронить, и цензуре с идеологическими начальниками угодить. Сложнейшая задача с разнонаправленными целями! Но все-таки издания справлялись — ведь вопрос стоял о жизни и смерти.
Так, в подписную кампанию, выходил в "Новом мире" богомоловский "Момент истины (В августе 44-го…)".
Журнал "Москва" ухитрилась добыть "Мастера и Маргариту" (в 1966-м).
"Смена" печатала братьев Вайнеров и Леонова.
В "Иностранной литературе" появлялись "Челюсти" и Стивен Кинг.
"Аврора" (сейчас журнал по-прежнему выходит, тираж одна тысяча) в 1972 году и без Стругацких неплохо себя чувствовала. Тираж в октябре полвека назад составлял ныне фантастические, а при Советах весьма приемлемые 119 900 экземпляров. В номерах 7–10 за 1972-й печатались Людмила Петрушевская, Вадим Шефнер, Александр Володин, Андрей Кучаев, Л.Пантелеев. Там увидела свет критическая статья "Убийство с хризантемами" (гангстеризм на экранах США)", каковую, за полным неимением гангстеризма на наших экранах, с интересом, не сомневаюсь, прочитали советские киноманы. Но, конечно, Стругацкие оказались тем хитом и гвоздем, на котором вся тогдашняя "Аврора" висела.
Обложка того самого выпуска журнала "Аврора". Фото из открытых источников. Да что говорить. Любой непредвзятый человек (таковых, увы, мало оказалось среди советских идеологических начальников) мог бы в восторг прийти от любой случайно открытой страницы Стругацких. Как, например, нижеследующей, 69-й – из седьмого тома собрания сочинений (М., "Текст", 1993).
"…Солнце уже изрядно припекало, улица быстро наполнялась влажной духотой, и Рэдрик ощутил жжение под веками. Он сильно зажмурился, жалея, что не хватило времени поспать хотя бы часок перед важным делом. И тут на него накатило.
Такого с ним еще никогда не было вне Зоны, да и в Зоне случалось всего раза два или три. Он вдруг словно попал в другой мир. Миллионы запахов разом обрушились на него — резких, сладких, металлических, ласковых, опасных, тревожных, огромных, как дома, крошечных, как пылинки, грубых, как булыжники, тонких и сложных, как часовые механизмы. Воздух сделался твердым, в нем объявились грани, поверхности, углы, словно пространство заполнилось огромными шершавыми шарами, скользкими пирамидами, гигантскими колючими кристаллами, и через все это приходилось протискиваться. как во сне, через темную лавку старьевщика, забитую старинной уродливой мебелью... Это длилось какой-то миг. Он открыл глаза, и все пропало…"
Иллюстрация к повести художника из Швейцарии SAMI AZAIEZ. Фото: profant.livejournal.com
Перечитывать наслаждение. Ах, какой сочный стиль. И яркий сильный герой. И потрясающая фантастическая придумка. И множество фантастических "суб-придумок" (Золотой Шар, "ведьмин студень" и прочее). Захватывающий приключенческий сюжет.
Полвека для блестящей книги не срок. "Пикник" продолжает жить.
