…В "революционном" рассказе Бориса Лавренева "Сорок первый" есть поразительный эпизод: захваченный туркестанскими красноармейцами в плен белогвардейский поручик Говоруха-Отрок тащится с ними в отступление по голодной степи близ Аральского моря. Вернее, тащатся победители. А плененный идет легко, будто бы ему нипочем голод, жажда, палящее солнце и усталость. На изумленные и злые вопросы поручик отвечает, что у них тело доминирует над духом, а у него дух сильнее тела, вот все испытания и нипочем.
Казалось бы, это чистый литературный прием. Но образ человека, чей дух сильнее тела, словно бы списан с Алексея Федоровича Лосева. Не то чтобы создатель жанра советской героико-революционной драмы Лавренев был лично знаком с Лосевым и превратил его в прототип своего героя – но он, видимо, хорошо представлял себе таких людей. Они и в советскую эпоху были уходящей натурой. А к нашему времени ушли совсем…
Алексей Федорович Лосев родился 22 сентября 1893 года в Новочеркасске – нынешней столице Войска Донского. Отец его Федор Петрович происходил из казаков. Мать, Наталья Алексеевна, дочь священника из казачьего рода потомственных дворян. Как дед стал священнослужителем, так и Алексей Федорович впоследствии тайно примет монашество.
Отец, преподаватель математики в гимназии и по совместительству талантливый музыкант, рано оставил семью, ибо, как горько резюмировал сын, "отдался богеме". Алексея Лосева воспитывала одна мать. Несмотря на неполную семью и провинциальное происхождение, он получил блестящее образование. В родном городе Алеша окончил c золотой медалью классическую гимназию, программа которой содержала не только учебные дисциплины, но и формирование широкого круга гуманитарных и эстетических познаний. Уже в гимназии Лосев был начитан античными авторами и "насмотрен" театром, куда ходил по восемь раз в неделю (в воскресенье – утром и вечером). После каждого спектакля Лосев записывал размышления над постановкой в дневник. Мальчик выписывал журналы "Вокруг света", "Природа и люди", "Вестник знания", читал французского астронома Камилла Фламмариона. Небо стало для него первым образом бесконечности, которой коснется его философия. Алексей унаследовал от отца музыкальные гены, а природный дар "отшлифовал" уроками у итальянца – выпускника Флорентийской консерватории. В 1920-е годы Лосев станет даже профессором Московской консерватории и напишет ряд работ по философии музыки.
Молодой Лосев. Фото: поисков.рфЭрудиция и эстетическое развитие Лосева уже в юные годы были на высоте. Первый крупный научный труд, "Античный космос и современная наука" 1927 года, Лосев написал на основе знаний, почерпнутых в гимназии и усвоенных непрерывным самообразованием.
Но выше, чем все на свете знания, Алексей Лосев ставил нравственный кодекс: понятия чести, порядочности, ответственности. Моральные основы закладывались в гимназии, но важнее для юноши были те нравственные нормы, что привила ему нежно любимая мать. Труд об античном космосе Лосев посвятил матери и жене – двум самым дорогим ему существам. Мать к тому времени в Гражданскую войну умерла от тифа.
Гимназию Лосев закончил уже сложившимся филологом и философом. Поступить в Московский университет, о чем мечтала мама, ему не составило труда. В 1911 году юный Лосев поступил в твердыню науки сразу на два отделения – философское и классической филологии. По окончании курсов юношу оставили в университете для подготовки к профессорскому званию. В 1914 году Лосев выехал в Берлин, где повышал образование в Королевской Библиотеке и наслаждался операми Вагнера. Первая мировая "прогнала" его домой. Алексей Лосев тогда не знал, что больше за границу он не попадет никогда.
На сайте "Православие.ру" есть огромная
лекция о Лосеве, составленная для студентов Сретенской духовной семинарии в 2010 году Надеждой Малинаускене, знавшей Алексея Федоровича и его вторую жену, секретаря и соратницу Азу Алибековну Тахо-Годи. Аза Тахо-Годи и еще ряд учеников Лосева были наставниками Малинаускене в Московском университете и несли дальше тот комплекс знаний по классической филологии и изучению античной культуры, что сформировал выдающийся ученый. Как пишет автор, Алексей Лосев называл ее своей "внучкой" в силу преемственности воспитания. "Внучка" упоминает особый "дух Лосева", который философ передавал своему окружению.
Женщина полно изложила биографию Алексея Федоровича Лосева, основы его философских учений, базовые концепции мировоззрения. Остановимся из этого на самой трагичной странице биографии мыслителя – и на том, как он доказал примат духа над плотью.
А.Ф. Лосев. Фото: slovo-bogoslova.ruПеред революцией и в первые послереволюционные годы Лосев писал труды по своей любимой античности и по философии музыки. С 1911 года он состоял в Религиозно-философском обществе памяти Владимира Соловьева, где знался с крупнейшими философами Серебряного века, авторами сборника "Вехи" – Николаем Бердяевым, Евгением Трубецким, Семеном Франком, Сергием Булгаковым, а также отцом Павлом Флоренским. Булгаков с товарищами задумывали масштабный труд по истории русской религиозной философии. По-видимому, для него Алексей Лосев написал объемную статью "Русская философия". Она не была издана в Советской России, но неисповедимыми путями попала на Запад, так что много позже ее переводили на русский с немецкого, а не наоборот. Естественно, советская власть это общество закрыла. Философы собрались в Вольную академию духовной культуры. Ее постигла та же участь. Академию уничтожили в 1922 году. Около 200 известных ученых выслали за рубеж на "философских пароходах". Алексея Лосева эта чаша обошла: он был еще слишком молод и казался новой власти птицей невысокого полета. Меж тем на этом агрессивном фоне знаток античности все глубже уходил в русскую религиозную философию и духовную жизнь.
В 1922 году Лосев женился на Валентине Михайловне Соколовой. Брак был церковным, венчал молодых сам Павел Флоренский в Сергиевом Посаде. Годом позже Алексей Федорович стал профессором Московского университета. При этом он активно служил в столичном храме Воздвижения Креста Господня на одноименной улице и заработал прозвище Алексей Звонарь, так как исполнял в храме почти все повинности. Духовным отцом Алексея Лосева был архимандрит Давид, настоятель Андреевского скита на Афоне, служивший в то время в Москве. Давид возглавлял движение имяславцев, к нему примкнул и Лосев. Более того, в 1929 году Алексей Лосев и его жена тайно постриглись в монахи от афонских старцев, повторив шаги первых христиан в эпоху гонения на церковь. Супруги стали в монашестве Андроником и Афанасией. Андроник стал носить монашескую скуфью на голове.
Как религиозный философ и знаток античности, Алексей Федорович не был нужен новой власти, потому и преподавал какое-то время в Московской консерватории. Но это была верхушка айсберга: Лосев писал книги по античной философии. Он исследовал ход рождения мифа как древнейшей формы освоения мира. Не думайте, что это была умозрительная, далекая от повседневности тема!.. Алексей Федорович проецировал теорию рождения мифа на современную действительность, где буквально обожествлялись, несмотря на запрет религии, идеи материализма, классовой борьбы, построения социализма в отдельно взятой стране… У философа неумолимо выходило, что советское общество заставляет себя жить по законам мифотворчества. Мало того, что Лосев писал подобную крамолу – он еще набирался наглости издавать эти книги за собственный счет, пользуясь отсутствием строгой системы государственных издательств!..
Последняя работа из так называемого "восьмикнижия" Лосева носила невинное название "Диалектика мифа", но горячо обличала мифы "пролетарской идеологии". Она буквально напрашивалась на запрет. Запрет книги не мог пройти бесследно для автора и его жены, которая занималась изданием трудов супруга. Оба сознавали, на что идут, и готовились к мученическому венцу. Валентина Михайловна записала в дневник: "Предстоит мученичество за исповедование Христа. Или надо уходить в пустыню, или на подвиг исповедничества".
На XVI съезде ВКП(б) Лазарь Каганович в своем докладе лично обрушился на труд "Диалектика мифа". Работу он окрестил "контрреволюционным и мракобесовским произведением", а Лосева, нетрудно догадаться, классовым врагом, реакционером и черносотенцем. В апреле 1930 года Лосев в первый раз очутился на Лубянке. Вскоре забрали и Валентину Михайловну. "Под них" и еще ряд арестованных соорудили дело церковно-монархической организации "Истинное православие". Лосев несколько месяцев провел в одиночной камере. А попав в общую камеру, читал другим узникам лекции по истории философии, эстетике, логике и диалектике, а для себя прошел курс математики.
Лосев с женой на Белбалтлаге. Фото: твиттерСупруги были приговорены к 10 годам лагерей в разных, далеко друг от друга отстоящих зонах. Мыслитель попал по этапу на строительство Беломорско-Балтийского канала, прошел концлагери в Кеми, Свирстрое, Медвежьей горе. Валентину сослали на Алтай – учетчицей на лесоповал.
Алексей Федорович сперва работал на сплаве леса. Тяжкий физический труд продолжался по 12 часов в сутки по пояс в ледяной воде. За ночь вещи просохнуть не успевали, их надевали холодными и мокрыми. У Лосева быстро развился ревматизм, и он начал слепнуть. Полуослепшего ученого перевели на должность сторожа дров. Во время сторожевых вахт он полностью сформировал в уме труд "Диалектические основы математики". Также он придумал и сохранил в памяти целый комплекс произведений, включая философскую прозу.
Лосеву разрешали переписываться с женой. Сейчас их переписка издана отдельной книгой. По мнению верующих, обращения Лосева жене из лагеря – это письма истого христианина, сознающего свою немощь и то, как тяжело оставаться православным человеком в окружающем ужасе, видящего, как слаба его вера, но понимающего, что ему без этой веры не прожить. Видимо, в этом и был секрет необычайной стойкости духа философа.
Екатерина Пешкова, первая жена Максима Горького и глава политического Красного Креста, добилась сначала того, что Лосевых "свели" в одном и том же лагере – Белбалтлаге на Медвежьей Горе. Затем общественная деятельница "пробила" то, что в 1933 году, после завершения строительства канала, обоих освободили досрочно по инвалидности и за ударный труд. Лосевы получили справки, снимающие с них судимость и разрешающие жить в Москве. Что же касается дела организации "Истинное православие", то все его участники впоследствии были полностью реабилитированы. Только никто до этого не дожил, включая Лосева. Он скончался в 1988 году, а вожделенную справку составили в 1994 году.
Возвращение из ссылки, увы, не значило для Алексея Лосева возвращения к нормальной жизни и научной деятельности. Ему запретили заниматься философией, "попросили" из Московского университета, несколько лет он ездил читать лекции лишь в провинциальные вузы. Лосев даже пошел на компромисс с собой, пытаясь мыслить в русле материалистической диалектики и цитируя в исследованиях Маркса и Ленина. Получалось у него скверно. Ценящий правдивость превыше всего Лосев не сдержался и назвал работу Сталина "О диалектическом и историческом материализме" наивной. Потом ему пришлось оправдываться, что имелась в виду гениальная, почти античная простота текста. Но по части "фиг в кармане" Лосев не мог конкурировать с приспешниками власти… Потому и писал "в стол", не хуже деятелей поэтического андеграунда.
Все эти книги Алексея Лосева изданы в новое время. Фото: ozon.ruВ те годы родился живучий анекдот, как Сталину доложили о существовании в советском философском цехе одного идеалиста – Алексея Лосева. Вождь спросил, где другие? Все другие – материалисты, ответили Сталину. "Тогда пусть будет одын идеалист", - разрешил лучший друг советских ученых. В основе анекдота есть доля правды: Лосева уволили из университета именно за то, что идеалист, об этом было доложено "куда надо" в доносе. Но увольнение не повлекло за собой новой ссылки или иных репрессий – кроме забвения и невостребованности. Может быть, так и родился миф о высочайшем заступничестве? Что повлияло на "благосклонность" власть предержащих, мы уже не узнаем…
Валентина Михайловна Лосева до самой смерти в 1954 году преподавала в Московском авиационном институте на кафедре теоретической механики. Наивные Лосевы считали, что техника вне идеологии, и раз уж судимая Валентина может работать в вузе, то и Алексей Федорович сумеет опубликовать труд "Диалектические основы математики". Жена написала предисловие к этой сугубо технической, без подтекстов, работе. Увы! – издательства отказывались печатать опального профессора. Вышел в свет этот труд только в 1997 году.
В 1944 году Алексей Лосев чудом получил новое место в Московском государственном педагогическом институте, который в советские годы носил имя Ленина. В ту пору в столице было два педагогических вуза. Один звался в честь Ленина и считался солидным учебным заведением; второй – в честь Крупской, и слыл "так себе". Не присутствие ли в институте Лосева повысило престиж вуза в глазах научной общественности?.. Алексей Федорович числился сначала на филологической кафедре, позже — на кафедре языковедения.
Алексей Лосев, Аза Тахо-Годи и ученики. Фото: loveread.com.uaЛосев работал в МГПИ до конца своей карьеры, а она продолжалась практически столько же лет, сколько и жизнь. Только в 1980-е, полностью ослепнув, мыслитель ушел из института. Судьбой Лосеву было отмерено целых 94 года. Он не дожил до 95-летия 3-х месяцев.
Возможность печататься к Лосеву вернулась после смерти Сталина. Валентина Лосева успела подготовить к выпуску статьи "Олимпийская мифология", "Эстетическая терминология ранней греческой литературы" и "Гесиод и мифология". Затем она ушла из жизни. Вскоре после этого вдовец Лосев женился на своей аспирантке Азе Тахо-Годи, дочери врага народа Алибека Тахо-Годи – первого прокурора и наркома юстиции Дагестана. Тот погиб в застенках в 1937 году. С 1944 года Аза Тахо-Годи жила в семье Лосевых.
Брак был чистой формальностью, супругов объединяла только научная деятельность. Остальные работы Алексея Федоровича, а их вышло около пятисот, готовила к печати Аза Тахо-Годи. Она же стояла у истоков библиотеки русской философии и культуры (ныне "Дом Лосева", центр сохранения его наследия).
Аза Тахо-Годи. Фото: domloseva.ruБлизкие друзья тяжело переживали уход Лосева из большой науки, говорили, что держать такую глыбу в преподавателях – все равно, что забивать гвозди скрипкой. Но школа Лосева подарила российской философии крупнейших современных мыслителей Сергея Аверинцева и Владимира Бибихина, бывших вольнослушателями его занятий. Более того – сам Алексей Федорович каждодневной институтской работой не тяготился. Возможно, она была для него еще одним доказательством торжества идеи над материей. Лосев работал каждый день без выходных. Свои книги, в том числе гигантскую по объемам "Историю античной эстетики", Алексей Лосев по лагерной привычке складывал в уме, а потом надиктовывал жене или другим, временным "секретарям" – студентам, аспирантам, поклонникам философии Лосева. О постоянном доступе этой публики к философу заботилась Аза Алибековна. Мыслитель охотно общался с молодежью. Рассказывал ученикам не только о философии и культуре, но и о своей вере имяславии. И лишь одна тема была для него табу – лагерь. Даже когда об этом стало можно и даже где-то "модно" говорить. Безнадежно слепнущий человек никогда и никому из учеников не признавался, где и как потерял зрение. Придумывал что-то о том, что во время войны копал картошку, да и повредил сосуды в глазах… Скорее всего, все понимали, какую картошку великий ум копал столь неудачно. Но не возражали, ибо такая сила духа заслуживает безоговорочного уважения.
Умер Алексей Федорович Лосев в высшей степени символично: 24 мая 1988 года, в день святых и равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. Святых-просветителей Лосев чтил всю жизнь, с гимназии, где им был посвящен домовый храм, а гимназист Алеша в нем пел в хоре. В тот год уже день в календаре 24 мая назывался "праздником славянской письменности и культуры", но широко не праздновался. Общероссийское значение и ежегодное проведение "Дней славянской культуры и письменности" дате придали постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 30 января 1991 года. Но глубоко верующий знаток церковной истории Лосев, безусловно, знал, что это за день.
Могила Лосева. Фото: ruspekh.ruПохоронили его по православному обряду на Ваганьковском кладбище в Москве. Каждый год 24 мая на панихиду на могиле ученого собираются его коллеги, ученики, ценители величайшего лосевского наследия, которое еще предстоит изучать многим поколениям россиян.
