Кадры из фильма "Идеальные дни". Фото из открытых источников.
Настоящему кино нужны штрихи, полутона, психологические крупные планы, правильно и тонко поставленный свет, диалоги, оборванные в нужном месте на полуслове, взгляды персонажей вскользь, детали, которые делают всю картину... Все это у Вендерса – на высшем уровне. Потому фильм, в котором вроде бы ничего не происходит, смотрится с неослабевающим интересом, а иногда прямо поражает. Да и как то есть ничего – жизнь происходит. И на микроуровне действий много, герои не "зависают" в прострации – речь о том, что, в отличие от современного стандарта, отдельные акты не связываются в общий нарратив, рассказ о чем-то "очень важном". Так же, как в жизни каждого из нас есть просто день, с утра до вечера, а не некое ежедневное "дело".
Перед нами будни токийского уборщика туалетов (выдающаяся роль Кодзи Якусе, недаром отмеченная призом на Каннском фестивале прошлого года). Он живет, натурально, в трущобах (но очень, по-японски, аккуратных), каждый день едет в крохотном фургончике наводить чистоту, все время слушает кассеты со старой рок-музыкой, иногда ходит в очень простую баню, читает книги... Общается, но мельком, со взбалмошным молодым коллегой по работе, с племянницей, сбежавшей от строгой матери… По сути, это своеобразное монашество в миру. Режиссер сделал героя нищим, супер-эстетом и антипотребителем. Он добровольно ушел из мира богатых и знаменитых (мы никогда не узнаем, почему), чтобы предаться динамической медитации в виде чистки унитазов и наслаждению каждой минутой жизни. Потому и общается с монахами на равных, и вообще видит странное. Достойный путь, между прочим! И – завидный для нас, погрязших в суете и нервной тщете несбывшихся желаний и разочарований. При этом герой отнюдь не аутсайдер, страдающий хикикомори. Это слово означает тоже чисто японское явление, крайнюю степень установки на размеренную медитативную жизнь – добровольную социальную изоляцию от общества и всех видов общения, стремление свести к минимуму любые контакты с людьми, в том числе с друзьями и родственниками, проводя большую часть своего времени дома. Это уже болезнь. Герой же абсолютно здоров, и в этом вся прелесть. Он сам выбрал свой путь и не спеша идет по нему.
Вендерс всегда умел и любил снимать города. Токио у него – удивителен. Он пронизан светом (кстати, даже унитазы – чистые; ну, простим режиссеру этот отход от реализма). Это город маленьких магазинчиков, крохотных баров, экзотических персонажей, чудаков. В этом ретро-мире странно, но идеально звучит старый рок. (Ведь и название взято у Лу Рида, легендарный Perfect Day). Когда хозяйка крохотного заведения запевает на японском "Дом восходящего солнца", когда в стареньком микроавтобусе поет Патти Смит или Нина Симон – испытываешь внезапный, немотивированный (а на самом деле инициированный автором) восторг. Саунд-трек к фильму есть в Сети, рекомендую, и весьма.
В общем, и сам Вим Вендерс, которому нынче 78 лет, демонстрирует удивительное: выход из кризиса, длившегося не один десяток лет. Казалось, что он разучился снимать кино, навсегда остался в 70-х и 80-х. Но вот вернулся с настоящим шедевром, и хорошо, что мы его дождались, почти разучившись смотреть хорошие фильмы. И, как выяснилось, все же мечтая о них.
