Особенным сборник делают его герои, самые обычные, на первый взгляд, персонажи. Однако каждый из них и необъятная Антонина, которая дождалась своей любви, и хрупкая Анечка, мечтающая о встрече с ангелом, и странный врач Вадим Михайлович, и без устали щебечущая эколог Маруся, и молчаливый журналист Митя-Айсберг, – все они становятся причастными к повседневному чуду, которое преображает их жизни, наполняет их смыслом, разрубает противоречивый узел судьбы.
Чтение рассказов позволяет не нестись вперед, устремляясь за ритмом романного повествования, когда хочется поскорее узнать, что же будет дальше, а наслаждаться каждой фразой, смакуя мастерские переплетения слов. Улья Нова виртуозно владеет построением фразы, каждая из них цепляет – то интонацией, то неожиданным и точным эпитетом, то вдруг меняющейся тональностью.
С первого слова, с первой фразы становится ясно, что эти истории мгновенно находят свой путь к читателю: как только прочитываешь первое предложение – текст оживает, подхватывает и несет дальше. Улья Нова продолжает классическую традицию русской новеллы о любви – в книге слышатся отголоски "Темных аллей" Ивана Бунина, нежность рассказов Куприна, стилистические уроки Чехова, а среди героинь проявляются изменившиеся под влиянием времени "турнегевские девушки" современности.
Улье Нове удалось отыскать "механизм возвращения к жизни" читателя: "цветочная ниточка любви" всегда побеждает "черную ниточку боли". А теперь слово – автору. Улья Нова рассказывает о том, как была написана книга, где прячется сюжет и были ли прототипы у персонажей.
Фото из архива автора
Кто Ваши герои? Где с ними повстречались?
Герои “Аккордеоновых крыльев” живут среди нас, мы их встречаем почти каждый день. Некоторых можно узнать в соседнем супермаркете, других – на выставке фотографий или на остановке маршрутки. Кто-нибудь из них работает с нами в одном отделе, ждет кого-нибудь в вестибюле больницы, сидит напротив в вагоне метро. Но какие истории таятся в этих людях, что они скрывают, какую боль прячут за натянутыми улыбками?
Действие большинства рассказов происходит в Москве, с крохотным вкраплением Санкт-Петербурга, дачного Подмосковья и Черного города из детских страшилок. Возможно, герои некоторых рассказов сборника – еще и воплощение какой-нибудь тревожной ловушки или тупика, в которые мы иногда попадаем. Разбитые иллюзии, обманутые ожидания – но ведь со всем этим надо как-то жить дальше, бежать в толпе большого города, прикидываться успешным, делать вид, что ничего не болит.
Не страшно было писать о любви? Ведь столько уже написано.
Очень хороший вопрос, но ответом на него как раз и должен быть рассказ. Да, рассказ о любви сегодня – это попытка ответить, почему еще раз о любви, что нового, что принципиально важного можно добавить к хору голосов о любви, многим из которых одна, две и более тысячи лет. Надеюсь, в некоторых рассказах сборника есть хотя бы попытка ответить.
Откуда появилась эта “ниточка боли”?
Все мы знакомы с унизительной будничной болью. Об этом как-то не принято говорить. Ведь принято казаться счастливыми, сильными, преуспевающими. И скрывать маленькую омерзительную боль каждого дня. Боль существования. А точнее: разочарование, разлад, ревность, слабость, невозможность что-либо исправить. Из этого колодца можно черпать сколько угодно черной туши для своих рисунков, для своих рассказов. Стараться делать их прекрасными – забывая об обиде, которая таится внутри, назло “червяку, который ползет за всеми и несет однозвучность”.
Одну особую боль вызывает у меня осознание жесточайшего неравенства людей перед болезнью. Каждый может заболеть. Но на деле получается, что одни годами лечатся в лучших больницах, для них хосписы и особый уход по всему миру. А другие скрывают свою болезнь, чтобы не потерять работу, чтобы собрать на учебу детям. А других выпускают из поликлиники на “продолжение лечения дома”, обрекая родных на унизительные процедуры добывания обезболивающих. Именно так случилось с уличным аккордеонистом из рассказа “Аккордеоновые крылья”. Его выписали на улицу умирать. Он приехал к дочери с чемоданом, в котором лежит его “смертный костюм”. Каждый день он играет возле метро на своем аккордеоне, и ждет, когда к нему нагрянет его последняя боль. Но к нему приходит последняя любовь.
Или, например, в сборнике есть рассказ “День медика”, прототипом героини которого является моя бабушка. Во время войны она была медсестрой в госпитале. Одну из множества ее историй я записала и обработала для книги. Однажды, во время войны, от беспечности и юношеского легкомыслия девушки-медсестры подшутили над поваром госпиталя, а его за провинность в штрафбате отправили на фронт. Дальнейшая судьба этого рыжего парня неизвестна. И на всю жизнь в сердце девушек-медсестер осталась боль, сожаление и чувство вины. Но любовь все равно сильнее боли.
Фото из архива автора Почему именно 16 рассказов и почему именно рассказы, а не крупная форма? Какие у Вас отношения с новеллистикой?
Недавно я уловила внутреннее правило: книга закончена, когда ты чувствуешь, что там на самом деле две книги. Дописав рассказ “Махаон-парусник”, я поняла, что сборник с рабочим названием “о любви, которая сильнее боли” закончен. В нем, действительно, 16 рассказов.
Крупная рыба случалась. Осенью вышел мой роман-оберег “Собачий царь”. Но роман пишется медленно. Это же целое плаванье, в конце которого не только герои, но подчас и сам автор меняется. Тревожное, мистическое, требующее средств и трудозатрат кругосветное путешествие – вот что такое “крупная форма”. А рассказ – совершенно другое. Рассказ мне кажется похожим на птичку. И каждый раз, создавая рассказы, пытаешься сконструировать птичку так, чтобы она хотя бы ожила, а еще лучше – сумела полететь.
В последнее время мне кажется, что у нас на глазах меняется формат и качество литературных текстов. Точнее почувствовать, что происходит, что именно и как меняется, позволяет чтение чужих рассказов и написание собственных. Возможно, сейчас слишком много слов в эфире, в виде серого облака слова вторгаются в жизнь каждый день, хотим мы того или нет – мельтешат и требуют внимания. В этой ситуации литературное произведение продолжает жить, но вынуждено эволюционировать.
Что вдохновило на создание сборника?
Летние вечера среди окраинных московских пятиэтажек, тишина и ленивый сон которых неожиданно нарушается выкриками детей, перебранками, звуками аккордеона. В этой картинке есть какая-то вневременная вечность, не привязанная ни к конкретной эпохе, ни к политической ситуации. И, если эти пятиэтажки действительно снесут, то картинка распадется, а маленькая неказистая вечность окраинных хрущевок будет утрачена.
Вестибюль хосписа: огромный зал, оплетенный искусственными цветами, где молчал белый рояль, а рядом на полу стояла клетка с очень толстым и малоподвижным белым кроликом. Долгое томительное ожидание в очереди к нейрохирургу – несколько часов, среди людей, временно или навсегда оказавшихся в инвалидных креслах.
Прекрасные ностальгические выставки советских фотографий, которые иногда проходят в Центре фотографии имени братьев Люмьер и в Мультимедиа Арт Музее.
Контраст медицинской семьи моих родителей, где несколько поколений были врачами или учеными в области естественных наук и круга моих друзей, большинство из которых писатели, художники и журналисты. В трещине между этими мирами я часто оказываюсь и сейчас чувствую, что именно на этом стыке далеких друг от друга миров таится много вдохновляющего.
