"У таких великих деятелей культуры, как Марина Цветаева, каждый день юбилей".

Лев Готгельф. Основатель и куратор Цветаевского фестиваля поэзии и Литературно-художественного музея Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове Владимирской области (с момента его открытия и до середины января 2022 года его директор), заслуженный работник культуры РФ. Лауреат Цветаевской премии и многих других российских и иностранных премий, орден Золотой Крест (Венгрия) за развитие российско-венгерских культурных связей, автор двенадцати стихотворных сборников.


Лев Готгельф, актриса Вера Смоляницкая ГИТИС, внучка Анастаии Цветаевой Ольга Трухачёва и младшая подруга Ирина Карташевская после моноспектакля по поэме М. Цветаевой. 

Все очень просто. С 1996 года я вместе с нашими партнёрами из крымского города Судак провожу Международные Крымские Герцыковские чтения. Так они в нечетный год называются. А в чётный год – Сурожские чтения. Они посвящены двум сёстрам, близким семье Цветаевых, двум женщинам, стоящим в центре Серебряного века — Аделаиде и Евгении Герцык. Их настоящая фамилия – Лубны-Герцык, это обрусевший польско-литовско-шведский род. Аделаида была замечательным поэтом, писала в основном религиозно-мистические стихи. В советское время ее почти не публиковали, то есть не републиковали, иногда в антологии просачивались какие-то ее безобидные стихи. А Евгения была философом и переводчиком и написала, на мой взгляд, самые качественные воспоминания о Серебряном веке. Они были первоначально опубликованы в Париже, каким-то образом попав туда из СССР. Поэтому на родине воспоминания Евгении Герцык только в наше время могли быть опубликованы. Сейчас все наследие сестёр Герцык опубликовано, но, согласно популярному изречению, "широко известно в узких кругах". Сейчас публику интересуют другие писатели.

Так вот, сёстры Герцык родились в Александрове, где я живу и где находится музей, в котором я работаю, литературно-художественный музей Марины и Анастасии Цветаевых. Ради того, чтобы  присутствовать на крымских чтениях, я специально беру каждый год отпуск в сентябре. Как правило, я сопредседатель этих серий, второй сопредседатель — директор знаменитого исторического заповедника, Генуэзской крепости Светлана Григорьевна Емец. В сентябре же в соседнем посёлке Коктебель проходит Международный Волошинский фестиваль поэзии. Мы дружим и с музеем Максимилиана Волошина в Коктебеле, потому что, как известно, сестры Цветаевы всю свою молодость приезжали к Волошину и жили у него, были участниками знаменитого Волошинского "обормотника". Поэтому мы принимаем участие в Волошинском фестивале, это называется "приношение Цветаевского фестиваля поэзии Волошинскому фестивалю поэзии".

Цветаевский фестиваль поэзии был основан в 1982 году, это старейший в мире поэтический фестиваль. Я недавно провёл исследование, и оказалось, что ближайший к нему по возрасту – поэтический фестиваль в Колумбии, который существует 32 года, посвященный поэзии в целом. Цветаевскому фестивалю поэзии в этом году исполняется 41 год. Цветаевский фестиваль неизменно – целая неделя спектаклей, концертов, выставок, поэтических встреч. Начинался он, как понимаете, в советское время. До него в СССР существовали только "дни поэзии", например, Пушкинские дни поэзии, занимавшие один-два дня, Некрасовские дни поэзии, укладывавшиеся в один день. Но первым полноценным фестивалем, который проходит целую неделю, куда собираются все музы собираются, не только в нашей стране, но и в мире, оказался Цветаевский.

Да, он проходит в последнюю полную неделю июня. Такие условия заложены исторически. Как раз в это время состоялось знаменитое "Александровское лето" Марины Цветаевой. Когда Анастасия Ивановна уезжала рожать второго ребёнка в Москву, она попросила старшую сестру проследить за хозяйством и домом. Это заняло у Марины Ивановны почти три недели, и каждый день она писала одно-три стихотворения. Знаменитый цикл, например, посвящений Анне Ахматовой состоит из 17-ти стихотворений. 16 из них были написаны в Александрове, как раз в конце июня. Это был очень плодотворный творческий период в жизни Марины Цветаевой. Анна Александровна Саакянц, крупнейший исследователь ее творчества, когда-то назвала этот период Александровским летом Марины Цветаевой. Теперь этот слоган вошёл в обиход и в биографии Марины Цветаевой именно так эта страница ее жизни и называется.


Открытие мемориальной доски Анастасии Цветаевой 24 июня 2017 года.  

На базе цветаевского фестиваля поэзии в 1991 году был открыт музей. Музей начал создаваться еще в 1980-е на общественные средства, на пожертвования. На собранные таким образом деньги выкупили один дом и построили первую экспозицию. Сейчас музей имеет муниципальный статус, а это означает, что стеснен в средствах: они выделяются на такие статьи, как зарплата сотрудников, охрана и коммунальные услуги. Развитие музея производится в основном за счет грантов: несколько раз нам поступали гранты из Фонда Президентских грантов, администрация области иногда оказывает материальную поддержку… Свет не без добрых людей, и музей развивается и расширяется. Сначала он назывался "Литературно-художественный музей Марины Цветаевой", а теперь, после смерти Анастасии Ивановны – "Литературно-художественный музей Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове". Это был первый цветаевский музей в мире. Сейчас их немерено, пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать все государственные, частные, школьные, общественные музеи. Похоже, что цветаевских музеев больше, чем пушкинских. Так сложилось, такая судьба.

Во-первых, традиционное приношение Цветаевского фестиваля поэзии Волошинскому фестивалю поэзии. Участники нашего фестиваля в Александрове, которые в это время оказались в Коктебеле по разным причинам, приняли участие в этой часовой программе, куда входила и поэзия, и фламенко, и эвритмия. Почему фламенко – потому что переводы Цветаевой из Федерико Гарсиа Лорки задали тонус переводам испаноязычной поэзии. Кроме этого, мы привезли выставку "Цветаевский Александров". Великолепный график Алексей Панин, который постоянно оформлял и оформляет все наши экспозиции и выставки в Александрове, привёз свою графику, порядка очень качественных 20 работ. Когда эта выставка приехала из Коктебеля в Судак, она получила название "Герцыковский Александров". Была презентация этой выставки, и художник Алексей Панин подарил музею портрет Цветаевой своей работы. Дальше был большой вечер эвритмии и поэзии, в которой участвовали я и Елена Казакова – крупнейший эвритмист мирового уровня, солист Московского Ансамбля эвритмии имени Елены фон Негеляйн. Как известно, Максимилиан Волошин, Андрей Белый и многие другие персоны Серебряного века были хорошо знакомы с эвритмией. Более того, основы эвритмии, заложенные доктором Рудольфом Штейнером в начале ХХ века, подхватили и развили именно русские, скорее, российские участники этого движения.


Поэты после вечера на Цветаевском фестивале поэзии.

Мы в начале этого года выпустили третий выпуск историко-литературного и художественного издания – альманах "Александровская слобода". Там вышли сенсационные материалы. Впервые публикуются воспоминания о Марине Цветаевой дочери философа Льва Платоновича Карсавина Ирины Карсавиной. Воспоминания о пихтовской ссылке Анастасии Цветаевой – в поселок Пихтовка Новосибирской области она была отправлена на вечное поселение, а ее внучка Маргарита Мещерская с ней провела эти трудные годы и оставила воспоминания. Воспоминания двух внучек замечательной актрисы Марии Ивановны Кузнецовой-Гринёвой, которая закончила вторую студию МХАТа, работала в таких престижных театрах, как кабаре "Летучая мышь", но не уехала вместе с этим театром в эмиграцию, осталась здесь, работала в Камерном театре Таирова, была одной из ведущих актрис. Мария Кузнецова-Гринёва ушла из театра, потому что в репертуаре появились антирелигиозные пьесы, в которых она по своим убеждениям категорически не могла участвовать. Мария Ивановна была участником Волошинского "обормотника" и в Коктебеле, и в Москве, являлась ближайшей подругой Анастасии Ивановны, до конца жизни это были две неразлучные старушки. Она прекрасно знала Марину Цветаеву и дружила с нею. Более того, не кто иная, как Марина Цветаева, сосватала ее с мужем, Александром Балагиным, поэтом и кинематографистом. Мария Ивановна была не только театральной актрисой, она была известной актрисой немого кино. Снималась вместе с Иваном Мозжухиным и совершила с ним вместе турне через всю Россию. Она снималась вместе с Ра Мессерер (Рахилью Михайловной Мессерер-Плисецкой, матерью Майи Плисецкой). Внучки хорошо запомнили бабушкины рассказы о Цветаевых и о других персонажах Волошинского "обормотника" и сумели эти повествования передать последующим поколениям. Там тоже много сенсационного материала. Например, история женитьбы Ромена Роллана на поэтессе Марии Кювилье, которая тоже состояла в "обормотнике". И много другого. Первый выпуск нашего альманаха "Александровская слобода" состоялся несколько лет назад. Это был первый случай, когда книгу презентовали в Оружейной палате, в том зале, где хранится корона российских императоров. Нынешний альманах, так получилось, вышел в межсезонье, летом, поэтому первые две презентации были в Коктебеле и Судаке. Когда закончится сезон, и все вернутся в Москву, сделаем презентацию, скорее всего, в родственном музее Цветаевых в Москве.


Лев Готгельф с выпуском альманаха "Александровская слобода". 

Да. Трудно сказать, насколько грандиозными, но – находятся письма Цветаевой. Казалось бы, уже все письма опубликованы, но вдруг находится где-то неизвестная переписка, находятся фотографии. Марина Ивановна была увлеченным фотографом. Когда она жила во Франции, она не расставалась с фотоаппаратом, сделала огромное количество фотографий. Не исключено, что многие из них еще будут найдены. Воспоминания появляются, совершенно неожиданно, как появились, скажем, воспоминания Ирины Карсавиной. Они были оформлены в виде писем. Ирина Львовна была профессором Вильнюсского университета, арестована первой из членов своей семьи. После того, как она отсидела свой срок в ГУЛАГе в Мордовии, она вернулась в Вильнюс, преподавала французский язык и подружилась с Евой Львовной Мирской, тоже профессором-языковедом. Потом Ева Львовна переехала и стала работать в Минском пединституте на кафедре иностранных языков. Оттуда Ева попросила Ирину, чтобы та написала воспоминания о Марине Цветаевой. И вот семь или восемь писем были отправлены из Вильнюса в Минск. Воспоминания достаточно нелицеприятные для Цветаевой. Ирина была молодой девчонкой, а эти две семьи, Эфрона и Карсавина, очень дружили, когда они жили в эмиграции во Франции, в пригородах Парижа Мёдоне и Кламаре. Муж Марины Цветаевой Сергей состоял в организации младоевразийцев, теоретиком которой выступал Лев Карсавин, так что общение между ними было большое. Повторюсь, Ирина на тот момент была молодой девушкой, Карсавины жили по меркам эмиграции зажиточно. Цветаевы в эмиграции нищенствовали, и Ирине быт цветаевский, а он был ужасный, казался неприемлемым, странным в глазах молодой девушки. Подробности этого быта могли произвести на неподготовленного читателя нехорошее впечатление о том, как жила Марина Ивановна. Но, знаете, у неё есть такие строки "... ибо раз голос тебе, поэт, Дан, остальное – взято". Главным для Цветаевой было творчество и поэзия. Мемуаристка этого не понимала. Но, по крайней мере, Ирина оставила воспоминание об одном из творческих вечеров Цветаевых в Париже, о котором нигде и ничего не рассказывалось, только то, что он состоялся, подробностей не было. Поэтому ее воспоминания – интереснейшие. Вы правы, появляются и письма, и фотографии. Конечно, не в таком огромном объёме, как это было, когда Цветаева наконец-то стала признанным в нашей стране великим поэтом. Сначала это был поток информации, сейчас это ручеёк. Но хорошо: все потихонечку становится известным, понятным и опубликованным.

Надо еще отметить, что в приложениях к альманаху – а это шикарное издание с огромным количеством иллюстраций – в придачу к воспоминаниям Карсавиной опубликованы совершено неизвестные фотографии, сохранившиеся в кламарском альбоме Льва Платоновича Карсавина. Там вся эта компания (Родзевич, Эфрон), которая окружала Цветаевых и которая запуталась в НКВД-шных сетях. Замечательные, талантливые молодые люди – и почти все они пропали. Только Родзевич уцелел, потому что не вернулся в СССР… Фотоальбом хранился в государственном архиве Литвы в Вильнюсе. Фотографии были в ужасном состоянии. Мне пришлось освоить фотошоп, потому что эти фотографии в том виде, в каком они сохранились, нельзя было обнародовать. Это крошечного совершенного формата кадры, фотографировали целый лист альбома. Удалось их восстановить в неплохом качестве. Фотоальбом раскрывает часть жизни этой группы русских эмигрантов, которые объединились в Евразийское движение, молодое поколение – не сама Цветаева, а ее дочка Ариадна Сергеевна и её друзья.

Эта книга в основном компиляция из многих источников. Думаю, насчет тех фотографий – вряд ли. Одна фотография из этой серии, я знаю точно, была когда-то опубликована во Франции. На ней кламарская кухня Льва Платонова, там сидит фактически весь этот кружок, начиная от Родзевича, Эфрона, Карсавин, его жена Лидия Карсавина, Ирина Карсавина, Эмилия Литауэр… Публикаций много, информацию добавляют.


Постоянная экспозиция Цветаевского музея "Скрещение судеб".

Кстати, Гринева тоже очень много вспоминает о Цветаевой. Ее воспоминания о Цветаевой времен "обормотника" Волошинского уже были опубликованы, а вот этот пересказ внучек, воспоминания Гриневой о последних днях Цветаевой в России – уникальны. Например, там есть эпизод: Цветаева Гриневой сказала, что у неё в эмиграции родится сын, и она его назовет Георгием. Гринёва удивилась: как ты можешь знать, что родится именно сын, родится в эмиграции?.. Ну что вы думаете, родился сын и назвали его Георгием. На прощание Цветаева подарила Гринёвой перстень, который был распилен, он не сохранился в семье. Много в воспоминаниях Гринёвой эпизодов из истории МХАТовских студий. Мы публиковали три большие фотографии, на двух из которых запечатлён Вахтангов и, скорее всего, это впервые опубликованные фотографии. Эта вся вторая студия в сборе, и В. Мчеделов, и другие известные участники. А поскольку вся информация, опубликованная в альманахе "Александровская слобода. Выпуск 3", малоизвестная или совсем неизвестная, с обилием упоминаний о событиях, о персонажах, они сопровождаются комментариями, на которые у меня ушло 3 года работы. Книга толщиной в 640 страниц, с кучей вкладок. Примерно половину ее составляют примечания мелким петитом, которые я сделал. Может быть, это избыточная информация, но зато в принципе откомментированы полностью все материалы, которые есть в этом издании.

Где-то года два назад возник проект: к 130-летию со дня рождения Цветаевой организовать всеобъемлющую выставку, посвящённую ее жизни и творчеству, в Ростове-на-Дону, в филиале Шолоховского музея-заповедника. Он находится на центральной улице Большая Садовая в потрясающем особняке конца XIX века: эклектика, переходящая в модерн. Невероятно красивое здание. В этой выставки приняли участие 12 музеев, а также Российский государственный архив литературы и искусства, Российская государственная библиотека и множество цветаевских музеев, в том числе и мы. Мне трудно назвать количество экспонатов, составляющих эту выставку, потому что их очень много. Но очень приятно, что экспонат из нашего музея открывает пространство лабиринта выставочного зала. Организован выставочный лабиринт, пробираясь по которому, посетители знакомятся почти в хронологической последовательности с жизнью и творчеством Цветаевой. И началом этого лабиринта служит наш экспонат. Он не имеет прямого отношения к Цветаевой, она сама его никогда не видела, но… Когда-то художник Кудрявцев, работающий в ГМИИ им. Пушкина, создал макет квартала в Трёхпрудном переулке, где находился знаменитый дом, в котором прошло детство и юность Цветаевых. Это стеклянный ящик большого размера, внутри которого установлены макеты всех домов этого квартала, в том числе утерянных безвозвратно. Ведь дом, в котором прошло детство сестер Цветаевых, тоже не сохранился. Но они в этом доме появились на свет и в нем же сформировались как личности, как писатели. По моим подсчетам, мемориальных досок в Москве больше, чем у Цветаевых, только в одной семье – Ульяновых. Потому что все братья Ивана Владимировича Цветаева внесли колоссальный вклад в культуру и в науку российскую, как и сестры Цветаевы. Вот такая выставка, большая по объёму и по значению.

Конечно, мы открыли её 16 сентября по адресу: Большая Садовая, дом 125. Роскошный особняк!.. Даже просто там побывать – счастье!.. Какие там лестницы чугунные. Несколько лет назад этот особняк передали шолоховскому заповеднику, и он стал называться Шолохов-центр, филиал вёшенского заповедника. Там работают замечательные люди, они мне очень понравились, мы подружились. Я думаю, что у центра будет большое будущее, отнюдь не только связанное с Цветаевой. Но одна из первых акция – такая. Предложение устроить выставку поступило с их стороны в связи с участием Сергея Эфрона в Добровольческом движении. Он же прошёл весь её путь: и тот период, когда добровольческая армия добивалась успехов, и ее гибель.  потом он перебрался в Крым врангелевский. Кстати, несколько лет назад на Международные Крымские Герцыковские чтения я привез барона Врангеля!..

Это была разветвлённая семья, там были и географы, и исследователи, состоящие между собой в каких-либо родственных связях, но некоторые эти связи были уж слишком далеки от Петра Николаевича. "Мой" барон Врангель — это внук замечательного писателя Сергея Яковлевича Елпатьевского. На пересечении XIX и XX веков выходили многотомные собрания сочинений Елпатьевского. Он на фотографиях рядом с Горьким, с Чеховым. Очень крупный писатель, просто Россия настолько богата большими писателями, что в другой стране он был бы выдающимся классиком, а у нас попал во "второй ряд" писателей. У него была дочка, которая вышла замуж в эмиграции за барона Врангеля. А Елпатьевский имел непосредственное отношение к Крыму, поскольку так же, как и Чехов, болел чахоткой и был доктором. Елпатьевский был кузеном Ивана Владимировича Цветаева. Он построил свой дом в Ялте – знаменитый дом, который до сих пор сохранился. Когда мать сестёр Цветаевых Мария Александровна заболела чахоткой, они должны были жить в Крыму, и вот жили в семье Елпатьевского. Все взаимно связано, все перекрещено. И вот, представляете, спустя столько лет приезжает в Крым барон Врангель!.. Это сенсация. Он и внешне выглядит так харизматично, что все сразу на нем останавливают взгляд. Инженер, работал в электронных фирмах во Франции, сейчас на пенсии. Очень много сохранил материалов о Елпатьевском. Елпатьевский – тоже персонаж нашего музея, один из главных, потому что он родился на территории нынешнего Александровского районе в селе Новоселки-Кудрино, там сохранилась церковь, где его отец был священником. Видите, как все закручено и взаимосвязано? Серебряный век — это было небольшое движение, сейчас поэтов тысячи, и причём хороших, а тогда их было несколько десятков и все они были взаимосвязаны, все друг друга знали, в родстве многие состояли. Все они оказались и персонажами нашего музея.


Барон А.С. Врангель и С.Г. Емец. 

Почему выставка проводится именно в Ростове-на-Дону, в котором Цветаева никогда не была? Потому что Сергей Эфрон был участником добровольческого Белого движения, прошёл Первый Кубанский (Ледяной) поход, в котором погибла значительная часть белой армии. Ему было присвоено Деникиным звание "первопроходник". Очень немного участников Ледового похода осталось в живых. Кстати, в своих воспоминаниях Ирина Карсавина не очень хорошо отзывается и о Сергее Эфроне, в том числе говорит, что он чуть ли не безвольным был, не самостоятельным в своих действиях. Я в комментариях к альманаху проследил весь его путь в Белой армии, собрал из разных источников информацию и показал, что он строил начало своей жизни как писатель, потом в связи с событиями 1917 года стал связывать её с Белой армией, потом изменил свои взгляды и стал работать на советскую разведку. В каждой своей части жизни он был последователен, что и привело к тому, что он погубил себя и свою семью, привезя их в СССР.

Это было не главное в его жизни – семейная идиллия. У них сложно складывалась жизнь почти с самого начала этой семьи. Последние годы во Франции Эфрон не очень-то и жил в семье. Но Цветаева неоднократно писала, передам своими словами: что бы у нас ни происходило, но он мой муж, и я всегда с ним. Она уехала из СССР, хотя вполне могла остаться там и стать признанным поэтом, зарабатывать переводами, как большинство крупных стихотворцев, как тот же Пастернак. Цветаева вполне могла это делать, она была гениальной переводчицей Бодлера, Лорки, Важа Пшавелы и других, оставила классические переводы, превзойти которые никто не смог. Она уехала, потому что считала, что должна быть рядом с мужем.


Постоянная экспозиция Цветаевского музея "Последняя встреча". 

А куда ей было деваться?

Честно говоря, это не совсем юбилей. У таких великих деятелей культуры, как Цветаева, каждый день юбилей, 365 дней в году можно называть юбилеями. 130 лет — это "промежуточная" дата, поэтому совсем масштабные акции вряд ли будут. Ведь уже прошёл Цветаевский фестиваль, в этом году очень серьёзный, с участием многих известных лиц. К сожалению, он сейчас не совсем международный по понятным причинам. В прошлых годах в нем участвовали и актёры из разных стран, которые читали Цветаеву, и зарубежные поэты. Сейчас международная часть несколько скромнее. Но наши российские участники были очень серьёзные, в фестиваль были вложены большие усилия.

Наш музей проводит три, не побоюсь этого слова, грандиозных фестиваля. Первый, самый главный, Цветаевский фестиваль поэзии, мы о нем уже много говорили. Второй – Международный фестиваль камерной музыки им. Сергея Коршункова.


Мочалова Екатерина (золотая домра России), Сильвестрова Ольга. Зал "Под сводами", экспозиция АЛЕКСАНДРОВ - СТОЛИЦА СТО ПЕРВОГО КИЛОМЕТРА. 2018 год.

В соседнем доме с Цветаевыми в течение 70 лет, дольше всех в России, собирался музыкальный кружок и музицировал. Цветаевы ходили на концерты этого кружка, что  упоминается в воспоминаниях Анастасии Ивановны. Сохранились эти замечательные инструменты, в том числе скрипка XVII века работы Матиаса Клотца, которая у нас в музее хранится. На ней для Цветаевых играли члены этого музыкального кружка, вот скрипку и сохранили. Международный фестиваль камерной музыки им. Сергея Коршункова проводится уже 27 лет. А кроме того, самое большие события проходит в межсезонье. Сезон в провинции начинается, когда картошку выкопали, и заканчивается, когда картошку начинают сажать. В этот период у нас проходят Коршунковские сезоны: до 50 концертов, в которых участвуют лучшие российские и мировые музыканты, я не преувеличиваю.


Солистка Ковент-Гардена Мария Остроухова и концертмейстер Мария Натоцинская. Зал "Под сводами", экспозиция АЛЕКСАНДРОВ - СТОЛИЦА СТО ПЕРВОГО КИЛОМЕТРА. 2019 год.

У нас в музее есть три исторических рояля. В начале прошлого века в Москве появилась первое вседоступное музыкальное училище. Его основала Валентина Зограф-Плаксина, выпускница Московской консерватории с золотой медалью. Она поехала в Берлин, привезла оттуда лучший на то время экземпляр рояля фирмы Бехштейн. Первыми ученицами в этом училище были две девочки, одну звали Марина, другую Ася. На этом рояле они учились играть. Сейчас он – достояние музея. Второй рояль принадлежал Анастасии Ивановне Цветаевой, он находился у неё в квартире на Большой Спасской. Вот эти два рояля, а есть ещё третий, тоже исторический, на котором в Александрове готовилась к концертам, приезжая к себе домой на родину в Александров, одна из концертмейстерш Шаляпина. По семейному преданию, Шаляпин гостил в Александрове, и он сам и его гости музицировали за этим роялем. В рамках Коршунковских концертов звучит и академическая музыка, и джаз и авторская бардовская песня. Так что в Александрове очень оживленная жизнь. Слоган нашего музея "качество столичное, атмосфера провинциальная".


Московский Ансамбль Современной Музыки на 38 ЦФП. Зал "Под сводами", экспозиция АЛЕКСАНДРОВ - СТОЛИЦА СТО ПЕРВОГО КИЛОМЕТРА. 2019 год.

А третий фестиваль, который, к сожалению, в последнее время угасает по различным причинам — это единственный фестиваль Большого театра: "Александровские сезоны Большого театра". Больше регулярных ежегодных фестивалей с одним и тем же названием у ГАБТа нет, только в нашем музее его придумали и сумели воплотить в жизнь, когда художественным руководителем Большого театра был Владимир Васильев, великий танцовщик.

Вообще в Александрове побывало четыре поколения русских поэтов, устраивавших свои творческие вечера: сейчас их организует поколение 30-летних, было поколение 40-летних, 50-летних. Можно бесконечно перечислять творческие вечера, которые у нас были. А помните ли вы детского писателя, забытого сейчас совершенно, Алексея Мусатова?

Мусатов родился в деревне Лизуново в черте Александровского района. Там есть филиал нашего музея, дом-музей Алексея Мусатова, где мы проводим вот уже 10 лет Мусатовский праздник детской литературы "Стожары". Он второй по величине детский литературный фестиваль в нашей стране. Первый – в усадьбе Переделкино Корнея Чайковского. На Мусатовский праздник приезжают крупнейшие детские писатели, поэты, музыканты. И недавно умерший Александр Тимофеевский у нас бывал, и самый популярный сегодня детский писатель, обладатель самых крупных тиражей среди детских книг Андрей Усачёв... Мы стараемся на встречи с ними собирать деревенских детей. У городских детей есть иная возможность общаться с писателями, а у деревенских, кроме телевизора, ничего нет. Туда детей привозят из разных классов и школ, они общаются на мастер-классах, которые выдающиеся современные детские писатели, музыканты и другие специалисты – мастер-классы юного прозаика, юного поэта, журналиста, фотографа, живописца, до 10 мастер-классов в одном празднике. Дети работают академический час – 45 минут с мастерами, сочиняют стихи, прозу. Во дворе усадьбы, где родился Мусатов, мы построили большую сцену. На этой сцене показывается отчёт каждого коллектива, каждого мастер-класса. Дети уезжают счастливые.


Детский праздник "Стожары". 

Это искусство, которое может передавать в движении речь и музыку. Существует пространственная форма для ее исполнения и сами движения. Они могут быть, например, в трёх зонах: верхнее, среднее и нижнее через жест. В музыкальной эвритмии свои законы: высота звука, тон, интервал, направление мажор, минор и смена тональности, это все выражено в движении. Наиболее уникальна речевая эвритмия, потому что в движении речь передавать умела только Айседора Дункан. Она экспромтом тексты танцевала. Больше попыток танцевать тексты не было в истории. Когда-то существовал храмовый танец: группы людей танцевали в храмах в потоке движения звёзд, планет. Вот эвритмия в каком-то смысле наследует этому храмовому танцу, потому что разработаны жесты для планет, для звуков, знаков зодиака, но это уже особая тема. Какой вы можете увидеть речевую эвритмию как сценическое искусство? Костюм эвритмиста отличается от любого костюма других видов искусства. В нем обязательно наличие платья: оно может быть длиннее и короче, выражает само движение, естественно, цветное, обычно плотный натуральный шёлк. На платье нашиваются  полупрозрачные или совсем прозрачные шляеры, это наследует античному костюму – платье и пеплос (ткань, которая заворачивалась как плащ). Все это разных цветов и при сценическом освещении выглядит невероятно красиво. Тонкие ткани несут настроение чувства каждого текста. Далее вы увидите, как эвритмист движется в пространстве, ближе или дальше подходит, в каких-то моментах быстрее, в других медленнее. Здесь мы можем встретиться с поэтическим ритмами, причём в эвритмии разрабатываются темы ритма буквально: анапест, дактиль, хорей, ямб, пеон... Эвритмист может ногами выделывать ритм, руками текст делать, при этом двигаться в пространстве и выбирать зону жестов – "вверх" идёт настроение или "вниз". Движение вниз обычно символизирует прошлое, тяжесть, более волевое, земное настроение. Вверх — это радость или передача какого-то лирического чувства. Середина — это настоящее время. Сам жест при этом не является экспромтом, он азбука, буквально алфавит. В каждом языке он свой. Поэтому существует русская эвритмия, немецкая, английская, французская и даже японская.

Начало этому искусству, идею для этого движения дал Рудольф Штейнер. Он официально считается философом, историком, общественным деятелем. Он редактировал издание Гёте, полное собрание сочинений, включающее научно-естественные труды "веймарского отшельника". А в кругах мистических Штейнер считается великим посвященным. В начале ХХ века он был не просто популярен, он был сногсшибательно популярен. За ним ездили толпы людей и слушали его лекции по всей Европе. В том числе приезжали русские, которые потом оставались в Европе его учениками. Некоторые из них, как, например, Максимилиан Волошин, вернулись. Волошин вступил в антропософское общество, но вернулся в Россию и прожил свою жизнь, сколько ему было отпущено, будучи антропософом. Исходя из этих идей, которые он принял в сердце, он был философом и мистиком, при том, что мы знаем его как художника, поэта, общественного деятеля и журналиста.

Искусство эвритмии сначала развивалось в Европе, в России у него не было импульса, да, это было время закрытых возможностей. За чтение и хранение антропософской литературы людей ссылали и сажали. В Крыму в Коктебеле есть знаменитая семья Арендт, где хранилась антропософская литература, и среди членов семьи были пострадавшие за то, что они не являлись приверженцами советских идей. За это преследовали. Поэтому эвритмия пришла в Россию состоявшимся искусством, когда ей было "от рождения" где-то 70 лет. В 1991 году в России зарегистрировалось антропософское общество. С этого времени развивается вся его деятельность: культурная, философская, издательская и эвритмическая. Появилась возможность познакомиться с литературой, попасть на лекцию, собираются эвритмисты, проводят свои репетиции. С тех пор у этого искусства появились в России адепты. Появилась даже  эвритмическая академия, есть центры в Петербурге и Москве. В настоящее время в России сложились направления: эвритмии как искусство, а также социальная, терапевтическая и педагогическая эвритмии. Существуют вальдорфские школы, дающие выпускникам первоклассное среднее образование.


Елена Казакова. Эвритмия. Коктебель. Работа неизвестной художницы. Фото из открытых источников. 

Я уже не первый год, едва ли не больше 10 лет, участвую в волошинских и герцыковских мероприятиях в Коктебеле и в Судаке  как специалист, который рассказывает об эвритмии и показывает ее. Всякий раз я привожу какую-то премьеру по все новым текстам, связанным с Серебряным веком. Много лет я показывала несколько соло Волошина по его коктебельским текстам. На Герцыковских чтениях исполняла текст Аделаиды Герцык. Были даже образцы современной поэзии. Каждый раз я привожу в обязательном порядке два-три номера. В проекте "Приношение Цветаевского фестиваля поэзии Волошинскому фестивалю" я тоже участвую. Это также могут быть собственно фестивальные мероприятия, такие, как открытие или закрытие. У нас со Львом Готгельфом был авторский вечер отдельно по эвритмии и поэзии. Зрители смотрят с интересом, для них это что-то особенное. Был случай, что некоторые художники сделали зарисовки по ходу исполнения эвритмического номера, ведь Коктебель – это среда художественная. Удивительные получились изображения!.. В Судаке нет отдельно сделанной сцены, так мы во дворе музея делали показы, иногда в зале заседания. Но наше участие в Волошинском фестивале и Герцыковских чтениях – это уже традиция, нас там знают и ждут. Новый нюанс этого года то, что я стала больше рассказывать об эвритмии, показывать элементы, чтобы люди качественнее воспринимали сам процесс, чтобы он получал развитие в умах и сердцах.


Елена Каазакова и Лев Готгельф. Волошинский фестиваль поэзии в 2020 году.