С рекламой и маркетингом автор сего высказывания знаком, конечно, не был, а вот человеческую природу, пожалуй, понимал неплохо. Привилегированность красоты в обществе стала почти законом. И можно бесконечно напоминать о ценностях духовных, истинных, порой сокрытых под безобразной личиной, однако мир все так же верен себе: врожденное стремление человека к прекрасному не оставляет уродству никаких шансов. Все остальное – это сказки о преодолении.
Современный немецкий драматург Мариус фон Майенбург – вовсе не сказочник. Герой его пьесы “Урод”, обнаружив нелицеприятную правду о своей внешности, расправляется с проблемой быстро и решительно: Латте (исполняет Ильдар Аллабирдин) соглашается на пластическую операцию. И знакомая, казалось бы, история о поиске себя и внутренней красоты, превращается в историю о полной утрате собственного “я”.
Фото: Ведогонь-театр
“Урод” на сцене Ведогонь-театра – это настоящая ярмарка тщеславия. Девушки гонятся за вечной молодостью, мужчины – за сексуальностью, и все вместе – за успехом. Жажда славы, стремление “вписаться” и потребность в любви (не возвышенно-поэтической, а массово-потребительской) доводят героев буквально до опьянения, а само действо все больше погружается в атмосферу какого-то опиумного безумия: вибрирующий электрический свет, пляска дискотечных огней – ослепляет и затуманивает сознание; острое “дзынь” (то ли звук прибывающего лифта в дорогом бизнес-центре, то ли копировальной машины, штампующий заводской продукт) бьет по нервам; холодная сценография Сони Кобозевой и Аси Скорик, напоминающая минимализм богатых квартир, отдает безжизненностью. Так режиссер спектакля, Андрей Цисарук, и художественный руководитель постановки, Павел Курочкин, играя двойными смыслами, создает реальность фабричного мира: где успех – синоним упадка, а мода – синоним бездуховности; где давно перепутаны смыслы, подменены ценности; где красивое лицо становится товаром, а красивые люди – нормой. Мир, где запущен безжалостный механизм конвейера.
Фото: Ведогонь-театр
Общество копий. Общество толпы. Общество без лица. Здесь нет персонажей, есть маски. На сцене всего четыре актера – Ильдар Аллабирдин, Татьяна Мазур, Илья Роговин, Федор Липатов – и трое из них в буквальном смысле сменяют личины, исполняя сразу несколько ролей, порой совершенно противоположных. С такой проверкой актерского мастерства артисты “Ведогонь-театра” справляются достойно. Игра подчеркнуто условна, образы намеренно утрированы, действие абсурдно. Только вот червячок страха, что слабо шевельнулся внутри с первым звуком – звоном прибывающего лифта – и появлением героев, похожих на марионетки, этот самый червячок опутывает с ног до головы уже к середине спектакля: а что если все это – мы? Что если все мы всего лишь копии?
Для “Ведогонь-театра” эта постановка – настоящий эксперимент. Работая в несвойственной для театра стилистике, где так легко скатиться в пропасть пошлости и банальности, создатели спектакля смеются над собой, над зрителем, над всем миром. Дерзко и смело. Потому что все мы, так или иначе, уродливы в своем тщеславии.