И дело тут вовсе не в том, что
Вадим Юсупович Абдрашитов был художественным руководитель студии "АРК-фильм", вице-президентом Национальной академии киноискусства, профессором ВГИКа, народным артистом России, лауреатом огромного количества премий в диапазоне от Государственной до совсем уж экзотической "Ангел-хранитель искусства", назначенной ему интеллектуалами города Перми…
Не в том, что практически ВСЕ его фильмы получали призы и награды на отечественных и зарубежных киносмотрах – Москва, Сочи, Берлин, Венеция, Монреаль, Локарно, Мадрид. "НИКА", "Серебряный медведь", "Золотой Лев", "Золотой орел", "Золотой овен"…
И что у него снимались лучшие актеры страны, кинозвезды или звезды, ставшие таковыми благодаря фильмам Абдрашитова.
Вадим Абдрашитов не суетился и не ссорился. Он – был труженик. Он работал Вадим Абдрашитов был вне соблазнов. Вадим Абдрашитов – плоть от плоти родной земли.
Родившийся в городе Харькове (1945 год) в простой, как говорится, семье технической интеллигенции он, прежде чем стать тем, кем является, вдосталь наездился по стране, жил во всех тех местах, куда служба бросала его отца, офицера-связиста (Южно-Сахалинск, Владивосток, Ленинград, Камчатка, Москва, Барабинские степи между Омском и Новосибирском, Алма-Ата, теперь – Алма-Аты).
Здесь он закончил 7 классов, учился в техникуме железнодорожного транспорта, экстерном сдал экзамены на аттестат зрелости и уехал покорять Москву, поступать на знаменитый Физтех. Получив диплом физика, за три года стал начальником огромного цеха МЭЛЗа, Московского Завода Электроламповых Приборов. Уже готовились его документы на должность главного инженера московского завода "Хроматрон", когда вдруг перспективный, высокооплачиваемый молодой специалист, неожиданно и резко поменяв свою судьбу, поступил во ВГИК на стипендию в 28 рублей.
Дальнейшее – известно. Учеба у Михаила Ромма и Льва Кулиджанова, двух столпов советского кино, дипломный фильм "Остановите Потапова" по рассказу сатирика Григория Горина, счастливая встреча со сценаристом Александром Миндадзе, затем – один за одним те самые уникальные фильмы, каждый из которых в первую очередь вызывает тривиальный вопрос – как это было возможно снять и выпустить при советской власти? Ведь это даже не антисоветчина, это еще круче - ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРАВДА, которая выше любых властей и режимов.
Фото из личного архива В. Абдрашитова / "Ревизор.ru"За фильм "Охота на лис" Абдрашитов был уволен с "Мосфильма", но вскоре восстановлен. Название "Остановился поезд" прямо отсылало зрителя к революционной песне про летевший вперед "наш паровоз", герой "Плюмбума" принадлежал к очередной категории советских мальчиков, вознамерившихся исправлять человечество с помощью лжи и насилия, в "Параде планет" пока еще не окончательно мертвые, но уже потерянные души странствовали в мистическом и одновременно реальном пространстве России.
Фильмы – предупреждения? Фильмы – предтечи? Нет, просто кино, перед обаянием которого не могли устоять даже самые отъявленные "запретители". И хотя каждый фильм имеет горькую историю "выкручивания рук", цензурных вымарок, Абдрашитов с его опытом советского инженера и умением говорить с начальством на социально-близком ему языке, в конечном итоге всегда добивался своего.
В "перестроечные" и постсоветские времена появляются "Слуга", "Армавир", "Пьеса для пассажира", фильм "Время танцора", который Виктор Петрович Астафьев, успевший его посмотреть, назвал "великой картиной о любви и войне", "Магнитные бури", наконец. Последний его фильм, снятый – как время бежит! – целых ДВАДЦАТЬ лет назад и ставший его своеобразным завещанием всем нам. Тайна сия велика есть, отчего он не снимал последние годы. Я уважал эту тайну товарища и никогда не лез к нему с расспросами.
А однажды все-таки решился задать ему главный, а от того и варварский вопрос – О ЧЕМ все же его фильмы? Мастер не ушел в "глухую несознанку", бывший физик привык все формулировать четко.
- Объясняю, - выговорил он свое любимое слово. – Это фильмы о разрушенном Доме. И Дом этот был в душе у каждого нормального российского человека вне зависимости от его национальности, партийности или этнической принадлежности. И о том, как этот Дом люди судорожно пытаются восстановить, и как плохо это у них пока получается.
Помолчал и добавил:
- Я и тогда снимал картины, которые хотел снимать, и сейчас хочу делать то же самое…
- Дай-то Бог, дай-то Бог! – только и нашелся тогда, что ответить, я.
Вечная память!
