Я не искусствовед и смотрела на выставку глазами в лучшем случае любознательного обывателя, если не неофита. Поэтому профессионального обзора экспозиции и живописи не ждите. За мнением специалистов еще можно успеть в музей – выставка оснащена содержательными информационными стендами, а особо интересные экспонаты снабжены куар-кодами, за которыми скрываются кладези познания. Кроме того, по выставке согласно графику организуются экскурсии, ведущие делятся проверенными и квалифицированными сведениями. Я же могу, как зритель, только фонтанировать впечатлениями и эмоциями. Но некоторые вводные данные все же усвоила.
Экспозиция значительна по количеству экспонатов: 70 произведений искусства. 65 из них картины, четыре – рисунки ("Этюды рыб" Якопо Лигоцци, графика, работавшего над созданием зарисовок флоры и фауны, вдумайтесь, на рубеже XVI-XVII веков) и один предмет мебели.
"Этюды рыб" Якопо Лигоцци. Это удивительная мозаичная столешница из Мастерских великого герцога Тосканского во Флоренции, основанных Фердинандо I Медичи. В них применялась особая технология обработки pietre dure, "твёрдых камней". Самоцветы совмещались так тонко и точно и обрабатывались в полном смысле слова ювелирно – камнерезная работа принимала вид нарисованного кисточкой и лакированного орнамента. К слову, первым художественным руководителем тосканских мастерских был тот же самый Якопо Лигоцци, прославленный рисовальщик своей эпохи. Однако столешницу, ставшую изюминкой выставки, Лигоцци "не застал" – она изготовлена во второй половине XVII века, а он упокоился в 1627 году. Музейные редкости занимают Белый зал на втором этаже главного здания Пушкинского музея и прилегающую к нему галерею.
Столешница.
Как указано в сопроводительных материалах, целенаправленная выставка по итальянской живописи эпохи барокко в нашей стране организована впервые. Тем более – такого размаха. Сами произведения итальянских мастеров разными путями притекали в Россию еще со времен Петра I, но специалисты признают: их научным анализом толком никто не занимался, а многие натюрморты вообще не были доступны публике, хранились в запасниках музеев либо в частных собраниях. Меж тем итальянский натюрморт считается особым феноменом в живописи, отличным от своих североевропейских "аналогов". Дело не только в пышности антуража и богатстве даров теплой щедрой земли – расхожих сюжетах итальянских натюрмортов, которые объективно сложно воспроизвести, допустим, в Нидерландах. Но техника и манера художественного письма, а также особенности сюжетов, в глазах искусствоведов имеют характерные и присущие только этому направлению черты.
"Женщина с овощами", мастерская Бернардо Строцци.Первая цель создания экспозиции была, конечно же, эстетической. В первый раз взорам широкого зрителя предстали полотна итальянских мастеров или иностранцев, работавших в этой стране, которая в XVII-XVIII веках слыла одним из культурных центров Европы. К примеру, в Италии подвизались представитель культовой нидерландской династии Абрахам Брейгель (именно он "привлек" в натюрморты изображения серебряной и стеклянной посуды своего времени), голландцы Давид да Конинк, Карел ван Фогелар и многие ещё.
"Натюрморт с кроликами и курицей", Франц Вернер фон Тамм.Произведения иностранцев выставляются вместе с работами "коренных" итальянцев – прославленного на весь мир Джузеппе Арчимбольдо, скажем, первого известного нам мастера картин-"перевертышей". В языке специалистов есть термин полиэйкония: "множество образов". Почти во все натюрморты Арчимбольдо вписаны портреты. Своего рода "камертоном" выставки служит работа этого автора "Мужская голова/Корзина фруктов" (черно-белая репродукция или фотоснимок). Картина висит так, что видится корзина, где высоко громоздятся самые разные плоды. Но стоит мысленно перевернуть её – и взгляду откроется щекастая физиономия с озорным прищуром глаз. На голове мужчины затейливый убор – в него трансформируется корзина.
Полиэйкония Джузеппе Арчимбольдо. Другая же цель формирования грандиозной выставки сугубо научная: уточнение, а в некоторых случаях и определение авторства полотен. По изложенным выше причинам некоторые произведения веками приписывались кисти не того живописца, или вовсе "не знали" имени своего создателя, считались детищем какой-либо мастерской, что оказывалось неточным. По словам кураторов выставки, их несколько, корректировкам подверглись многие устаревшие атрибуции, в первую очередь, в части авторства.
Фото Антона Баклыкова. Показателен пример
натюрморта "Индюк, курицы, сороки и коза", который преподнес в дар музею коллекционер и меценат Михаил Карисалов как раз в процессе работы выставки. Новое поступление продолжило ряд натюрмортов с домашними животными, обреченными на убой (таких, как "Натюрморт с кроликами и курицей" Франца Вернера фон Тамма). Картину "Индюк, курицы, сороки и коза" считали творением римского художника Арканджело Резани (1670–1740). Но главный научный сотрудник отдела искусства старых мастеров ГМИИ им. А.С. Пушкина Виктория Маркова установила, что это мнение неверно. Анализ живописной манеры и колористики холста позволили с уверенностью утверждать: натюрморт принадлежал кисти Джованни Агостино Кассаны, венецианского художника, жившего на стыке XVII–XVIII веков и известного едва ли не всей Европе своими картинами с изображением домашней птицы. В нашей стране работ Кассаны почти нет, тем ценнее дар для музея и для всей публики.
Натюрморт Бартоломео Беттеры.
Другое исследование касалось картин отца и сына Бартоломео и Бонавентуры Беттера, происхождением из Бергамо. Оба специализировались на натюрмортах с музыкальными инструментами. Старший Беттера лютни, трубы и мандолины писал на фоне пластически изображенных тканевых драпировок или ковров, а последним придавал "фактуру", надавливая настоящим ковром на свежую краску. Бонавентура продолжал отцовы традиции. Стили обоих мастеров очень похожи (родственники, как-никак!). Из представленных на выставке полотен два написаны отпрыском, а одно – папой, хотя взгляду дилетанта их не различить. Высока вероятность, что экспонируется ранее неизвестная картина Бартоломео Беттеры. И это далеко не единственное открытие в истории искусства, совершенное научными сотрудниками Пушкинского музея при подготовки к выставке.
Натюрморт Бонавентуры Беттеры. Меня как неспециалиста поразило одно обстоятельство: итальянские натюрморты очень уж "густо населены". На них почти всегда присутствуют люди – а то и мифологические существа, как, скажем, в сюжете Антона Марии Вассалло "Орфей" (первая половина XVII века). На этой картине семейство сатиров с маленьким сатиренком, коровы, куры, зайцы и другие животные в ночной тьме напряженно вслушиваются – где-то вдалеке звучит голос Орфея. Сам божественный певец в кадре отсутствует. Я бы не назвала такую композицию натюрмортом!.. Ведь это не "мертвая природа", как буквально переводится французское название жанра!.. Тут все живы, да еще и одухотворены искусством – и стихийные силы природы, олицетворенные в козлоногих божках, и домашние и лесные звери. По мне, "Орфей" Вассалло ближе к мистическим полотнам Врубеля – "Пану" или "Демону". Однако могу ли я спорить со специалистами пушкинского музея?..
"Орфей". Подавляющее большинство людей на натюрмортах, впрочем, совершенно реалистично. Это красивый пройдоха "Продавец фруктов" неизвестного автора, последователя Караваджо; и безымянная "Женщина с овощами" мастерской Бернардо Строцци; и персонажи "Сцены гадания" Пьетро дела Веккья, пытающиеся угадать судьбу по задушенным черным курицам и разрезанным тыквам; и разбитные служанки с детьми из "Сцены на кухне" Джакомо Франческо Чиппера…
"Продавец фруктов".Все эти люди на полотнах живут своей повседневной жизнью. Чаще всего они либо покупают, либо собирают, либо готовят еду, и обильные груды снеди ("мертвой природы") соседствуют с природой живой. Одни умерщвляют других для поддержания своего существования.
"Сцена гадания".Умерщвление зачастую передается буквально и натуралистично. Например, в "Натюрморте с цветной капустой и телячьим ухом" Карло Маджини на отрезанном ухе теленка видны все прожилки и хрящи… Маджини писал, если можно так выразиться, "сниженные" натюрморты: кухонные сюжеты с закопченной посудой, накрытыми столами, подготовленным для поваров "сырьем"… Людей в его картинах нет, как и роскошных вещей из богатых домов. Еда и убранство его натюрмортов достаточно скромны. Зато выписаны и продукты, и утварь "с натуры" так тщательно и достоверно, что есть соблазн назвать мастера предшественником стиля примитивизма. Впрочем, и в этой примитивности есть своя аллегоричность.
"Натюрморт с цветной капустой и телячьим ухом".Если говорить онтологически, то в натюрмортах все – "мертвая природа", только одни элементы картин уже конкретно не живы и предназначены к употреблению, а другие пока живы, но смерть неизбежна. Собственно, это и есть главный смысл натюрморта как жанра на уровне не эстетики, но посыла.
"Сцена на кухне". Существовал даже особый стиль Vanitas, призванный напомнить о земной суете и бренности бытия. В этот стиль отлично укладывалось практически все, что мы привыкли видеть на натюрмортах. Битая птица или подстреленный заяц – понятно, сорванные цветы или фрукты-овощи – тоже. Разбитая посуда или часы, механические или песочные, использовались также в качестве символов смерти (или близкой смерти). Но и музыкальные инструменты вовсе не так невинны!.. Изображения труб символизировали ни много ни мало грядущий Страшный суд. А уж если в натюрморте рисовали череп – а это было распространено! – сомнений в заложенном художником смысле не оставалось. К счастью, на выставке я увидела всего одну картину с прямым макабрическим сюжетом: "Аллегорию бренности" уже не раз упомянутого Якопо Лигоцци. Мумифицированная голова, уже утратившая признаки пола, перед зеркалом, в окружении разбросанных бус и флаконов духов – признаков достатка, которым не откупишься от кончины – смотрится воистину жутко, благодаря таланту художника. На выставке прозвучало: "Аллегорию бренности" мастер написал на обороте свадебного портрета некоей четы. Порадовал заказчиков, нечего сказать!..
"Аллегория бренности".Но и многие другие художники того времени, создавая композиции, вроде бы совершенно бытовые и даже изображающие земные удовольствия – вкусную пищу, роскошные безделушки, приспособления для учебы или отдыха – на деле сигнализировали созерцателям своих работ о кратковременности плотской жизни и необходимости задумываться о смерти. Жители эпохи барокко все эти символы, в отличие от нас, считывали на раз. Помимо кладбищенской символики, в ход шли различные религиозные аллегории. Так, музыкальные инструменты (кроме труб!) — скрипки, виолы да гамба, флейты, лютни и пр. — означают гармонию, в том числе и высшего порядка. Впрочем, если у них порваны струны, это все о том же – о конечности бытия. Присутствие в мире высшего божественного начала традиционно передавалось через вещи, связанные с небом: глобусы или карты звездного неба, астролябии, секстанты. Также книги, писчие перья, географические карты отсылали к наукам и порой как будто "призывали" выбрать полезное и одухотворенное времяпрепровождение взамен бесцельного прожигания жизни. Книги со смятыми или перечеркнутыми страницами – еще один символ бренности (на таковые мастера эпохи барокко были очень падки!). Яркие религиозные знаки, разумеется, хлеб и вино. Хлеб — это вещественное олицетворение тела Господа, на картине вместе с вином он знаменует таинство причастия. Кувшины и чаши — не только обстановка умывальной комнаты, но и напоминание о Тайной вечере, о распятии Христа и о важности благочестивой жизни. Колосья же пшеницы, плюща или лавра означают круговорот жизни и возрождение.
Пример использования книг и письменных принадлежностей в натюрморте. В натюрмортах в принципе нет ни единой "проходной" вещи, не отягощенной символизмом. Обожаемые живописцами цветы тоже имеют свой язык – и это не язык любовного общения, принятый в тогдашней жизни. Ландыши, фиалки и незабудки говорят о скромности и чистоте. Крупный цветок в центре композиции трактуется как "венец добродетели". Увядший цветок в картине говорит о прошедших чувствах. И уж сами догадайтесь, что означают осыпавшиеся с букета лепестки!.. Да и каждому фрукту живописцы делегировали свой "характер". Зрелые на вид плоды подчеркивали плодородие, изобилие и богатство. Гранат напоминал о воскресении и, как ни странно, о целомудрии. Земляника обозначала праведное трудолюбие, оливка — мир, а лимон — предательство или погоню за чувственными наслаждениями. В стеклянной посуде скрывался символ хрупкости. В фарфоровой — гимн телесной и духовной чистоте. Ступка и пестик — гендерные знаки сексуальности. Бутылка олицетворяла то же, что на советских плакатах "Пьянству – бой!".
Мастерская Абрахама Брейгеля. Натюрморт с фруктами, цветами, фигурой мальчика и путто. Путто – это художественный образ маленького мальчика в искусстве Ренессанса.Но при том, что символика натюрмортов хорошо изучена, на картинах Пушкинском музее я обнаружила один предмет, значение которого расшифровать не в состоянии! Это… медный таз. Да-да, тот самый, из привычного нам мема.
"Натюрморт с рыбами и медным тазом"Мы говорим: "<Нечто> накрылось медным тазом". На натюрмортах эпохи барокко он не накрывает другие вещи, а соседствует с ними. Или же в нем лежит продовольствие. Медный таз часто рисовал Алессандро ден Пеши, работавший в Риме в конце XVII – начале XVIII веков. "Натюрморт с рыбами и медным тазом" принадлежит его кисти, а "Натюрморт с рыбами, черепахой и угрями" приписывается ему.
"Натюрморт с рыбами, черепахой и угрями".Идентичное название, "Натюрморт с рыбами и медным тазом", носит холст Джузеппе Рекко, натюрмортиста второй половины XVII века. Рекко же написал "Натюрморт с рыбой и кошкой", где мелкая хищница "охотится" за выпавшими из медного таза рыбинами. В посудине, похожей на медную тарелку, лежат и куриные яйца на одной из картин Карло Маджини. Возможно, художником Микеланджело дель Кампидольо (Микеле Паче) сделан "Натюрморт с осетром", где царь-рыба тоже возлежит в медном тазу.
"Натюрморт с осетром". Однако четкого толкования медного таза как символа я нигде не нашла. Может быть, это просто заурядная принадлежность рыбной лавки, достоверно отраженная на холсте?.. Но вот у неаполитанца Джузеппе Руопполо мы видим "Натюрморт с виноградом и медным тазом", а рыб там и близко нет… Может быть, художников привлекал тусклый блеск медного таза в сочетании с матовостью плодов или слюдяными тушками рыб. А может быть, у таза был какой-то смысл, перекликавшийся с нашим "накрылось"… Каждый посетитель выставки "Цветы, плоды и музыкальные инструменты" может лично поразмыслить на интригующую тему медного таза. Еще пять дней на это осталось.
"Натюрморт с виноградом и медным тазом"