Вызывающе и шокирующе, трагично и трогательно разворачивалась на сцене история английского актера XVII века Эдварда Кинастона. Стиль гранд-спектакля с большим количеством персонажей, массовки, крупных сценографическо-костюмных мазков, оригинальной музыкальной партитуры, потребовался постановочной команде, чтобы дать жизнь пьесе Джеффри Хэтчера "Compleat Female Stage Beauty". Бродвейский драматург написал ее в 1999 году.
Спектакль Евгения Писарева "Кинастон" (перевод Михаила Барского) увидел своего российского зрителя 6 сентября 2017 года. Громкая премьера в новом здании "Табакерки" запустила высокую траекторию полета детищу творческой команды создателей. Художник-сценограф Зиновий Марголин, художник по костюмам Мария Данилова, режиссер по пластике Албертс Альбертс, композитор Карлис Лацис, художник по свету Александр Сиваев показали себя мастерскими придумщиками яркого сценического продукта.
Композиция с Табаковым и котом Матроскиным перед Новой сценой театра. Интересный драматургический материал пьесы Хэтчера дал возможность многоплоскостной разновекторной проработке сюжетной линии и ее трактовки. Двойственная идея "театра в театре" предоставила множество вариантов ее реализации, как и дополнительную сложность сценического воплощения. Актеры и зрители в зале, актеры и зрители-актеры на сцене, их сферическое взаимодействие по малому и большому кругу внимания расставляло мизансценические знаки препинания в спектакле.
Время событий – посткромвелевская Англия эпохи Реставрации. Карл II, сын казненного революцией короля, восстановил монархию. Многое необходимо вернуть вспять, разрешить то, что было запрещено и наоборот. Правящий монарх повелевает открыть театры и впервые в истории допустить на сцену женщин-актрис. Замысел автора пьесы и, в особенности, режиссера-постановщика в художественно прочитанном историческом контексте – дискутировать исключительно о природе гениальности и о сущности актерского перевоплощения.
Профессиональная и человеческая трагедия последнего великого актера-мужчины, исполнявшего женские роли, и его столкновение с новой реальностью крещендирует в композиции спектакля мощной зрительской эмоцией. "Женщина играет женщину? Где же здесь игра?" – восклицает Эдвард Кинастон. Ведь он с малолетства всю жизнь бесконечно усердно учился перевоплощаться в абсолютную женщину, играть всех шекспировских героинь. Именно это и есть театр. А теперь женщин играют актрисы.
Поклон Сергея Беляева. Образ главного героя, реально жившего в ту эпоху – центральная фигура повествования, всё и все прикованы к его сценическим метаморфозам. На Юрия Чурсина была взвалена неимоверная по сложности задача – воссоздать богатую человеческую и актерскую натуру Эдварда Кинастона, его двойную женско-мужскую природу. В начале спектакля, аккуратно проверяя и настраивая нужную тональность своей игры, постепенно смело и уверенно он модулировал в ситуации, увлекая за собой всех.
Его дуэт с Анной Чиповской, первой актрисой английской сцены Маргарет Хьюз, обеспечил захватывающую кульминацию спектакля в сцене, где выдающийся актер Эдвард Кинастон преподал урок актерского мастерства неумелой Маргарет. Впервые великий мастер подмостков сыграл мужскую роль Отелло.
Весь спектакль сценография, костюмы, музыка, свет гармонично работали на создание необходимого контекста и подтекста сценического действия. Возможности новой сцены "ТОТа", Театра Олега Табакова, демонстрировались во всей своей красе. Сцена крутилась, разнонаправленно вращалась своими частями, поднималась, опускалась, накренялась и трансформировалась. Огромная тяжеловесная решетка, то ли подвесной мост Тауэра, то ли мрачный канделябр в замке, то ли место для зажаривания еретиков, то ли.... и прочая, была декорацией, заполняющей все пространство сцены. Она отсылала воображение к массе ассоциаций и символов.
Костюмы выглядели исторически верными. Женские и мужские платья аристократов в сочетании с огромными растрепанными париками будто подчеркивали растрепанность самой эпохи, поспешность восхождения короля на трон, неустойчивость власти Стюартов. Музыка была стилизована под барокко, но напряженными синкопами сложных гармоний отнюдь не отражала спокойствия в королевстве. Основное овещение и подсветка сцены стремились к сгущению красок, намекая на мрачноватость времен и нравов.
Сцена из спектакля. Резкие эмоциональные контрасты настроений, близость драмы и комедии, фарса и трагедийности выстраивали динамичную драматургическую линию развития спектакля, раскачивая сильные зрительские переживания к противоположным полюсам. Чувства балансировали на грани срыва в эпизодах, подготавливающих кульминацию. Сцена в таверне и почти любовная сцена Кинастона с белошвейкой Марией (Наталья Попова) объединились общей тональностью острого драматизма. Хотя в таверне было полно грубого похабства нищих простолюдинов, а следующая сцена была наполнена пронзительной, чистой лирикой и нежностью влюбленной в Эдварда девушки.
Отдышаться публике от страстей давали характерные персонажи. Это очень запоминающийся Томас Беттертон, известный английский актер эпохи Реставрации, исполненный Сергеем Беляевым. Сознательная простота подачи образа, почти бытовая интонация речи актера отлично уравновешивали других героев. Обнаженная дива, любовница короля Нелл Гвинн у Анастасии Тимушковой получилась неотразимой дурой, коварной прелестницей и хитрой политиканкой одновременно.
В целом весь спектакль дышал неподдельной любовью к самому главному герою повествования - его величеству Театру. Это был гимн театральному искусству, трудному и прекрасному, обожаемому и королями, и нищими во все времена.
Маргарет Хьюз голосом Анны Чиповской произносит фразу: "Не бывает старых спектаклей, бывает новая публика". Она прозвучала особенно актуально на сотом представлении "Кинастона".
