Андрей Рубанов. Фото Сергея Тарасова из личного архива писателя.
Год назад Андрей Рубанов дал "Ревизору.ru" большое
интервью. В этом году он принял участие в круглом столе "В поисках утраченного жанра. Проблемы современной жанровой литературы". О проблемах этого направления прозаик знает не понаслышке…
Андрей, каковы, на ваш взгляд, отношения между "большой литературой" и жанровой литературой?
В прекрасном фильме "Одержимость" есть сцена: главный герой, джазовый барабанщик, упорно репетирует, стучит на барабанах, а за его спиной на стене висит лозунг: "Помни, неудачники играют в рок-группах". Вот такие отношения. Чем сложнее книга - тем меньше у неё читателей. Когда вышел "Викинг", я столкнулся с любителями исторического, средневекового фэнтези, пытался с ними спорить, и это был шок для меня, мы не понимали друг друга вообще. Вы читали Желязны? Нет, отвечал я, не читал, я читал Гумилёва и Балашова. Ну и о чём с тобой говорить, кричали они, если ты даже Желязны не читал, ты лох! А вы сектанты, отвечал я, узко мыслите. Так мы и не договорились ни о чём. Ругань была, угрозы даже.
Может ли жанровая литература вернуть публике внимание к литературе как таковой?
Не может. Кто привык читать простое, тот уже не будет читать сложное. Любители исторических романов Алексея Иванова, как правило, не читают его книг современной тематики. Масло и уксус не смешиваются. У широкой публики нет ни вкуса, ни слуха, она берёт что поярче, попроще и погромче.
Какие тенденции жанра, в котором работаете, вы можете назвать позитивными и негативными? Какие из направлений внутри жанров могут выступить в качестве "внутреннего двигателя"?
Тенденция вот какая. Жанр становится всё более игровым. Это заметно по фантастике. Индустрия компьютерных игр сильно повлияла на фантастику и фэнтези. Ещё 20 лет назад существовал извод "советской" фантастики, "серьёзной", "солидной", в традиции Стругацких и Лазарчука. Сейчас её перестали делать, спроса нет. Теперь всем нужен боевик, со множеством событий, с перипетиями. Кино и сериалы тоже влияют: со стороны кино есть запрос на свежие идеи, оригинальные фабулы - но, опять же, не всякие, а именно игровые. Внутри жанра - надо быть профессионалом, знать материал, теорию знать обязательно. Я иногда преподаю в писательских школах - никто не знает теорию сюжетосложения, и не понимает её.
Что, на ваш взгляд, может быть интересным читателю в ближайшей перспективе (в вашем жанре и не только)?
Бесполезно угадывать, и не надо пытаться. Новый законодатель моды может появиться в любой момент. Жанр ретродетектива придумал Юзефович. Но его книги про сыщика Путилина не вызвали ажиотажа. Через несколько лет появился Акунин и взорвал рынок. Просчитать моду невозможно. Лучше иметь свой набор идей и с ними спокойно работать, и не думать, возьмёт читатель или нет. Сейчас не возьмёт, а через десять лет возьмёт. Чтоб сразу заинтересовать читателя, надо быть фриком. Помню, Гришковец, когда приехал в Москву и продавал свой роман про службу на флоте, ходил везде в матросской форме.
Может ли в российской жанровой прозе возникнуть фигура уровня Гранже, Мартина, Корнуэлл, Роулинг?
Не может. Чтобы попасть на такой уровень, нужно иметь переводы на англоязычный рынок, или хотя бы на французский, а туда почти невозможно прорваться. Нужно уметь работать на западного читателя. И на том рынке огромная конкуренция. И другое отношение к автору: если есть коммерческий потенциал, издатель вкладывается в рекламу и продвижение. И конечно там другие ставки: есть, за что бороться. Там другие культурные коды, другие традиции, другие моды. Однажды у меня перевели на французский язык роман "Жизнь удалась". Это жанровый роман, криминальный триллер. Прошло несколько лет, и вдруг ко мне приехала французская съёмочная группа: они делали документальный фильм о писателях жанра "полар", так по французски называется криминальный роман. Не только про меня, - они объездили буквально весь мир и сняли материал о нескольких писателях из разных стран. Похвалюсь: в том фильме сразу после интервью со мной идёт интервью с Майклом Манном, голливудским режиссёром, автором фильма "Схватка". То есть, документалисты из далёкой Франции заметили мою книгу, изыскали возможность приехать в Россию и поговорить со мной. А наши родные документалисты за полтора десятилетия ни разу не появились, ни по какому поводу. Это к вопросу об "уровнях". Там сильный рынок, у нас слабый рынок. Сильный рынок поднимает автора на гребень волны, дальше волна сама его тащит. А если рынка нет - можно хоть в лепёшку разбиться, ничего не будет. Я много говорю про рынок, потому что жанровая литература сильно зависит от рынка, от коммерции, от конъюнктуры. В этом её недостаток.
