Янси (Анастасия Туровская).
Пишу городскую, философскую, любовную лирику, мрачные сказки и сюрреалистичные истории. Моему творчеству близка модернистская техника "потока сознания", символизм, сюрреализм, фольклорные и мифологические мотивы.
Печатаюсь в поэтических сборниках, журналах, в рязанских изданиях. Например, в международном литературно-художественном журнале "Склянка Часу*Zeitglas" (номер 98'2021), в журнале "БОЛТ" (16й выпуск), в "умном" глянце "GENERATION", в рязанском журнале ЛИФФТ, сборнике "Наизнанку", в сборниках от ИД Перископ, таких, как "Литературные фестивали", "Антология русской литературы 21 века", "Мастера прозы и поэзии-2022" и др.
Лауреат и лонг-листер многих литературных конкурсов и фестивалей.
Весной 2018 года в Санкт-Петербурге вышла книга "рОковые сказки" совместно с поэтом Марией Эспуар.
В октябре 2019 года в Рязани вышла моя книга "Разнотравье городов".
Часто выступаю в Рязани и Санкт-Петербурге. В Рязани организую поэтические вечера, Свободные микрофоны, поэтические и музыкальные конкурсы.
Веду поэтическую программу #Врифму на рязанском телеканале КТВР.
Состою в творческом объединении Клуб романтиков (Dark Romantic Club), возглавляю Рязанское отделение Клуба.
Куратор Фестиваля "ВсемПоэзии-2023" в Рязани.
***
Не будет смерти – будет только дым
Костров осенних, травных сухостоев.
Да, только вёрткий новогодний серпантин,
Пасхальный перезвон – послушай, снеговой ватин
Растаял, и куда не кинь, вокруг цветет простое:
Огни в домах, апрельский месяц, синий лён,
Озёрная вода, хлеба, "макушка лета".
Ты спишь в стогу, полдневный зноем уморён,
И осыпает золотом дождливый клён –
В бутылочное стёклышко, в зеленовато бледный
Грядущий вечер, в ящичек-вертеп
Смотри, звезда взошла и всё преобразила -
Волхвы идут, идут снегами, степь да степь,
Открытый космос, дар невыносимый
Неси и ты, и помни – только дым…
Всё сказано – на третий день воскреснет!
Но буквы чОрны: мать в слезах склоняется над ним -
На белом, снежном: "Не рыдай мене..." –
и далее по тексту.
***
Если что украдено
Спрячь под сердцем в ладанку.
Поцелуй женатого –
Шутка – ноги ватные…
Вот твоя расплата, не
Умножай – молчи!
Из огня да в полымя,
Ему оставь покой.
Ночь была проклятая,
Ночь была поддатая:
Он забудет тотчас же,
Ты запомнишь – Отче наш!
Навсегда, как "Отче наш" –
Грех-то, рай какой!
Звёздные да острые
Пронзившие лучи…
***
позакрывала все гештальты
теперь я точно мухожук
терпимо что ты вон стишата
как подорожник приложу
ах если бы другой мужчина
но ты из "башни" ни ногой
во мне причина да кручина
я не случилась не со мной
ты воспаришь смешно упала
разбила сон и аппетит
от абьюзивного Адама
так убегала в ночь Лилит
почти косплей древнейшей байки
не провожай ну может чуть
твержу себе как попугайка
перетопчусьперетопчусь
"…и немедленно выпил"
Венедикт Ерофеев, Москва-Петушки
***
Здравствуй, смирение — выбор без выбора,
звонче песня глухая, безгласная!
Осень расплакалась — мир повылинял,
разум проигрывал — отмокало цветастое.
Красный мундир, желтый кафтанишко
блекнут, понурили жухлые венчики
астрочки — выбелены морозным Vanish'ем —
время разбрасывать камни и семечки.
Заржаветь до весны в сухостоях полей...
У путей железнодорожных призадумался Веничка —
взял бы да и немедленно выпил. Так пей!
Тоска-то великая, стирка осенняя. Времечко!
Вертолётики сбиты кленовые, жижа да студень.
Голосит вороньё, заглушая ангелов.
Говорят, перемелется — мука́ будет...
Посмеёшься, плечиком дёрнешь — мало ли.
Только где эта чёртова мельница? —
Не муку́ она мелет, а му́ку адову!
Соглашайся, Веничка, полно кобенится.
Всё истлеет под снегом! — Бабушка надвое…
Осень отстирывает мечты, что есть сил
летнюю пачкотню желтит, выхолащивает.
В ноябре не останется ярких холстин.
А зима довершит —
дурь из башки,
глаза из орбит —
допивай, милый Веня! — до дна, коли начато…
***
Стояли пустотелые дома —
Без окон без дверей, в растяжках трещин.
Январь бесснежно спал под слоем сажи.
Я повернула — строить и ломать,
Сгорать и воскресать
острей и хлеще,
И выть зверьем в лесах многоэтажек.
На поле боя мёртвый светофор,
А под ногами — чьё-то счастье, битая посуда.
Скорей в метро, клубок кротовых нор,
Воображать, как будто поезд — перегуды…
И маяться — назад, всё в тот же Сайлент Хилл,
Последняя в бетоне и граффити.
Лишь неба жуткий голубой акрил
Да манекен с улыбкой Нефертити
В витрине на углу — вот вся любовь,
Все ваши деньги, буквы, гильотины.
Что скажешь, Заратустра?
Молись, злословь —
Хоть стёкла бей,
хоть ешь стекло — едино.
И зря терзает SOS космическую
пустынь…
