Фото: http://oppeople.ru/portraits/25
Сбор труппы начался с аплодисментов в честь Олега Табакова – выдающегося артиста, незаурядного руководителя, принявшего Московский художественный в один из самых сложных периодов его истории и отдавшего этому театру восемнадцать лет своей жизни. Представляя труппе его преемника, министр культуры Владимир Мединский сразу определил главный вектор творческой жизни коллектива: "Он сможет продолжить, классическую, в хорошем смысле этого слова, линию Московского художественного театра". Уточнение смысла понятно, и вместе с тем огорчительно – насколько же в искусстве размыты критерии, если даже такое понятие нуждается в "оправдании". Однако в том, что в театр, созданный некогда Станиславским, пришел человек, чей театр располагается на территории фабрики Константина Сергеевича, находящейся на улице его имени, министр увидел доброе предзнаменование. Что ж, возможно, это и так – театральные люди очень восприимчивы к "совпадениям" такого рода.
Впрочем, аналогия и в самом деле любопытная. Большинству Станиславский представляется эдаким оторванным от реальной жизни мечтателем, любителем, которому вдруг ни с того ни с сего (а стало быть со скуки) вздумалось открыть театр, какого прежде не бывало. На самом же деле Константин Сергеевич был выдающегося ума предпринимателем, владельцем серьезного семейного дела. Начинал он с производства золотой канители, а впоследствии переключился на изготовление проводов. Так вот, рабочие его фабрики свободное время посвящали старинной русской "забаве" и видимо, пьянство представляло серьезную проблему, раз владелец предприятия решил отвлечь их этой пагубы с помощью… самодеятельного театра. В этом здании сейчас и располагается "Студия театрального искусства" Сергея Женовача. Выходит, что между двумя театрами снова устанавливается весьма ощутимая связь.
Судьба СТИ уже решена: юридически она превращается в филиал МХТ, сохраняя при этом творческую самостоятельность: "Это территория поиска, там подрастают мои ученики. Хочется, чтобы у них была возможность для эксперимента, для проб и ошибок" - признался Сергей Женовач. Разумеется, отдавать своему детищу столько сил, сколько раньше, у него уже не получится. Но Сергей Васильевич, в течение многих лет возглавляющий кафедру режиссуры ГИТИСа, успел вырастить несколько поколений (при нынешних скоростях разница между ними не четверть века, как раньше, а всего-то лет пять-семь) молодых, талантливых режиссеров, которым, по всей видимости, и придётся постепенно принимать эстафету из рук своего мастера. Иначе федеральному репертуарному театру, каким с недавних пор является СТИ, полнокровной и яркой творческой жизни не видать.
А вот участь детища Олега Павловича – легендарной "Табакерки", стараниями своего создателя плотно "интегрированная" в жизнь МХТ, пока неясна. Кстати, "Табакерка" - название неофициальное. На самом деле это "Московский театр под управлением Олега Табакова". С уходом из жизни отца-основателя коллектива, встал вопрос о переименовании театра. Владимир Машков, назначенный его новым худруком и вступивший в должность одновременно с Сергеем Женовачом, на брифинге после сбора труппы МХТ поинтересовался у журналистов, каким они видят новое название. Большая часть высказалась за "Московский театр Олега Табакова", по аналогии с "Мастерской Петра Фоменко", поскольку игра слов, заключенная в самоназвании труппы – "Табакерка", с течением времени перестает восприниматься новыми поколениями зрителей.
Но, разумеется, главной интригой сбора труппы была стратегия, которой намерен придерживаться новый руководитель МХТ. Никаких категоричных заявлений Сергей Женовач делать не стал. Наоборот, всячески подчеркивал, что жизнь театрального коллектива – процесс постепенный и преобразовывать его надо эволюционным, а не революционным путём. Так что в ближайшее время "чистка" ни труппе, ни репертуару не грозит: "Репертуар – это судьбы людей. Не стоит торопить события. Всему своё время" - дипломатично высказался худрук. И в этом он разительно отличается от своего предшественника: Табаков не скрывал, что "перестановки" будут, скорые и достаточно болезненные и, поскольку они неизбежны, важно провести их как можно быстрее.
Женовач предпочитает действовать боле дипломатично. Впрочем, первые "назначения", по всей видимости, уже сделаны: Женовач привёл в театр своих единомышленников и давних соратников, профессионалов высочайшего класса – сценографа Александра Боровского и художника по свету Дамира Исмагилова. Однако, сколь ни ратовал бы Сергей Васильевич за постепенность и осторожность любых перемен, обойтись без них всё равно не получится. И дело даже не в том, что у МХТ одна из самых больших трупп, причём количество артистов, приглашаемых на отдельные постановки их других театров и кинематографа, не намного уступает числу актёров основной труппы. А ведь есть ещё и так называемая "стажёрская группа" - резерв молодых сил. Хотя и это обстоятельство со счетов сбрасывать не стоит – Женовач стоит на том, что театр должен быть лёгким на подъём.
Гораздо важнее другое – Сергей Васильевич принадлежит к тому редкому типу людей, которые перемены проклятием не считают, а потому их и не боятся. Для него любой театральный коллектив жив ровно до тех пор, пока людям, его составляющим, интересно и приятно друг с другом работать. Если творческие отношения себя исчерпывают, то самое разумное не сетовать на судьбу и проклинать театр, ставший каторжной галерой, а найти в себе смелость начать поиск чего-то нового. "Новые повороты – это так интересно" - убеждал своих коллег Сергей Василеьвич. И если принять эту точку зрения, можно не сомневаться, что перемены, ожидающие МХТ – это обретения, а не утраты.
