Все фото взяты из соцсетей Театра имени Вахтангова.
Перед тем как идти в театр, я решила освежить в памяти гоголевскую повесть, взятую создателями за основу, и поначалу думала скептически: что может быть нового во взгляде на эту, в общем-то, избитую историю? Вакула мечтает об Оксане... Оксана мечтает о черевичках... И в тот же момент вспомнила детское ощущение, когда ещё в школьные годы, читая "Ночь...", я испытывала приятное головокружение от вихря событий, которые, как мне тогда казалось, невозможно пересказать. Со страниц текста Гоголь протягивал руку и уводил в загадочный мир малоросского хутора, где нет времени на размышления и есть место только чувствам. Иначе не оседлаешь чёрта. И из здания Симоновской сцены я выходила с тем самым — детским — ощущением, как если бы мне снова было двенадцать лет. Не преминув взглянуть украдкой, на месте ли луна.
В сущности, на целевую аудиторию 12+ и рассчитан спектакль: на протяжении всего действия пунктиром выведена сюжетная линия с девочкой (Агния Баранова), которая, читая и вчитываясь в гоголевские строки, погружается в своё мировидение и проходит целый путь: от протеста против книги — до безудержного полёта фантазии… в буквальном смысле слова "полёт". Тем временем её отец смотрит новостную программу и до самого конца остаётся "голосом за кадром", застрявшим в мире реальности, тогда как и ему бы не помешало прочитать повесть вместе с дочерью.
Спектакль достоин именно семейного просмотра, потому что лишь взрослый зритель (читать: повзрослевший ребёнок) может расшифровать то множество деталей, которые заложены в постановку; мелких, как домики на авансцене. И — отделить собственно сюжет "Ночи…" от детского восприятия, сопоставив заодно неожиданные ассоциации героини с собственными, за давностью лет подзабытыми впечатлениями.
Например, в эпизод, где к Солохе (Мария Волкова), "чёртовой бабе", один за другим приходят её поклонники — сами-знаете-для-чего — и где Чуб (Карен Овеян) драматично и неоднократно (ведь драматичное запоминается в детстве лучше всего!) восклицает: "А я думал, что она только мне одному…", — тоже сами-знаете-что, — комически вторгается девочка и резонно спрашивает отца, можно ли вообще детям такое читать. Но всё предстаёт в наивных — сами-знаете-каких — красках, имеющих обаяние игры в куклы. Нечистая сила здесь соседствует с чистой любовью, а многозначительный повтор имён придаёт им большее значение, чем, возможно, придавал сам Гоголь.
На контрасте с эпизодом возникает прелюбопытный режиссёрский ход, отходящий от авторского замысла: чёрт не просто похищает месяц, но ещё и кокетничает с ним, при этом оба в своём диалоге практически не произносят внятных слов. И это неслучайно: откуда ж словам взяться, если в самой повести месяц… молчит? Всё, что мы видим на сцене, — проекция детского чтения, которое само по себе есть наивное искусство.
Домыслы простираются вплоть до того, что в эпизоде, где Вакула (Эюб Фараджев) попадает в Петербург, возникает образ экскурсовода (Полина Бондарь): очевидно, из жизненного опыта девочки. Старина смешивается с современными представлениями, но суть происходящего от этого не меняется: от того, что в нашей жизни существуют самокаты, а на вечеринках звучит заученная всеми до дыр песня Last Christmas группы Wham!, Вакула не перестаёт влюбляться в Оксану, а Оксана — в Вакулу.
Можно сказать, что исследование особенностей мышления, которое сочетает абсолютно всё: от узнаваемого голоса поп-короля Джорджа Майкла и экшн-сцены преследования преступников до нежной музыки Эдит Пиаф, Нэта Кинга Коула и одухотворяющего явления Девы Марии, — один из значимых пластов постановки. Мир глазами ребёнка в спектакле — это, прежде всего, мир глазами самого режиссёра, который рос, как принято говорить, в хорошей детской. И которому удалось, размышляя о далёких временах, запечатлеть срез своего поколения в присущем ему ключе (некоторыми приёмами постановка перекликается с другим спектаклем господина Долина, "Женщина-змея" в театре на Бронной).
Возвращаясь непосредственно к сюжету, стоит отметить, что самый яркий персонаж в спектакле — это, конечно же, угловатый в своих движениях чёрт: дети и сами всегда с чертовщинкой. Визгливые "бабы" Диканьки, впрочем, тоже. А влюблённый Вакула, наоборот, — мягкий, как пластилин, и не раз совершает акробатические трюки. Но не трюками едиными завораживает действие: настоящими жемчужинами постановки выступают метафоричный эпизод с галушками (которые, на самом деле, люди) и чарующий своей красотой эпизод с левитацией чёрта (который, в каком-то смысле, и Оксана: Евгения Ивашова мастерски сочетает обе роли).
Не менее значима, однако, роль зрителя: на май и июнь все билеты уже раскуплены. Хотя ночь — перед Рождеством.
