Николай Вильде: "Беллетрист "Мопассановской школы".

Родился Николай Николаевич в семье актёра Императорских театров и драматурга, немца по рождению Николая Евстафьевича Вильде (Карла Густавовича фон Вильденау). Статья Валерии Белоноговой "Дети Жемчужины. О потомках А.Д. Улыбышева" в издании "Нижегородский музей"-27 за 2014 год (ежеквартальном научно-популярном журнале, издаваемом Региональной общественной организацией "Нижегородский центр поддержки и развития музеев") содержит фразу: "Доподлинно известно, что у Николая и Софьи Вильде был сын Николай, родившийся в 1865 году". Необходимо отметить, что это единственный источник с названной датой, в других звучат, как правило, шестидесятые годы XIX века.

Николай Евстафьевич, согласно воспоминаниям писателя Ивана Захарьина, был "из чиновников нижегородской казённой палаты. Играя вначале на любительских спектаклях Нижнего Новгорода, Вильде, человек умный и образованный, так пристрастился к сцене, что решил оставить государственную службу и попытать счастья – поступить в труппу Малого театра в Москве". Актёр без труда исполнял любую роль: Чацкий, Борис Годунов, Несчастливцев и многие иные. Он писал пьесы – "Женихи, или cедина в бороду, а бес в ребро", "Званный вечер с итальянцами" и др. Можно отметить пьесу "В поместии госпожи Поводаевой", по которой за "10 театральных сезонов ставился спектакль" 19 раз, как указано в "Справочной книжке по театральному делу" П.М. Пчельникова (Москва, 1900 год).  Принимал участие в создании московского Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. Руководил драматическим классом музыкально-драматического училища Московского филармонического общества. Перевёл и переделал около двадцати водевилей и оперетт. Романсы на его стихи звучали в литературных салонах и во время увеселительных вечеринок. Наиболее известные "Рыцарь" и "Когда беззаботно, дитя, ты резвишься" на музыку Милия Алексеевича Балакирева. Вот как сам композитор отзывался о романсе "Рыцарь" в письме к В.В.Стасову – "начал печь романсы и спёк уже 3 штуки, из коих последний Рыцарь заслуживает, по моему мнению, и Вашего внимания". Замахивался Николай Евстафьевич и на более крупные вещи в поэзии, например, в 1890 году вышла его драма в пяти действиях в стихах "Изабелла, инфанта Кастильская". Творения, как и роли "энергичного" Вильде подвергались и беспощадной критике, и хвалебным речам.

О старшем брате Николая Евстафьевича – Михаиле в "Фельетонном словаре современников. Наши знакомые. 1000 характеристик русских государственных и общественных деятелей, ученых, писателей, художников, коммерсантов, промышленников и др." можно прочитать: "Вильде – смиренномудрый, кроткой души, литературный мущинка из "чёрной половины" "Голоса", где он, с основания этой газеты по её кончину, так прочно акклиматизировался, что говорят, сам г. Краевский не мог себе представить "Голоса" без Вильде и Вильде без "Голоса". Благодаря своей беспримерной усидчивости, г. Вильде, сверх того, высидел себе репутацию театрального критика, и притом одного из старейших. И действительно в недавнее время не было бенефиса, не было дебюта, на которых не светилась бы в партере лучезарно-плешивая, незлобливо-хихикающая, миниатюрная головка г. Вильде, очень напоминающая собою голову сейчас только родившегося на свет и необыкновенно обрадовавшемуся своему рождению младенца. И в своих критиках г. Вильде был истый младенец, по незлобию: желая у всех заслужить и боясь ошибиться в своих приговорах, он бывало всем и всему расточает похвалы с таким постоянством, что даже г.Краевский – на что уж добрый человек! – жаловался иногда на полное отсутствие соли перца в медоточивых "отчётах" своего критика".

Мама Николая Николаевича – Софья Александровна, урождённая Улыбышева. Именно ей композитор М.А. Балакирев посвятил романс на слова М.Яцевича "Взошёл на небо месяц ясный…" Она сама не отличалась способностью к литературе, во всяком случае, такой информации не сохранилось, а вот её отец и две тетушки хорошо известны на данном поприще.

Александр Дмитриевич Улыбышев – нижегородский помещик "музыкальный писатель, биограф Моцарта <…>у него был свой оркестр и большая музыкальная библиотека". В молодости один из активных членов кружка "Зелёная лампа", на заседаниях которого встречался с А.С. Пушкиным. Он первым открыл музыкальный талант Милия Алексеевича Балакирева, был ему "другом и покровителем", судя по письмам композитора, и познакомил с Глинкой.

Его сестра Елизавета Дмитриевна Улыбышева – поэтесса, известная в своё время стихами на французском языке. Другая его сестра, Наталья Дмитриевна Улыбышева (в замужестве Панова) – та "сударыня", с который переписывался П.Я.Чаадаев. Сначала это была деловая переписка с "молодой, любезной женщиной", потом дружеская… и, наконец, появление в печати знаменитого "Философического письма к Г-же***".

Сохранилось воспоминания Вильде о своей двоюродной бабашке Натальи Дмитриевне, где можно почерпнуть краткую информацию о нём самом: "Я вспоминаю моё раннее детство, родовое имение моего деда Улыбышева Лукино в Нижегородской губернии, где мы гостим каждое лето с матерью". В имении "было постоянное движение, тревога, суета, шум, где даже в предметах, по-видимому, не живущих, кипела жизнь и деятельность. Всё носило отпечаток веселости, беспечности, непринужденности", - пишет Валерия Белоногова.


Н.Н. Вильде. Газета «Новое время: иллюстрированное приложение». 30 мая 1907. №11211.РНб. Все фото из архивных источников предоставлены автором.

В апреле 1857 года Софья Александровна "по дарственной записи" получает от отца дом Кемарского, "заключающийся в двух каменных домах, со строением и землёю, стоящих в Нижнем Новгороде, на углу Большой и Малой Покровской улицы". По субботам здесь собирались артисты, музыканты, художники, писатели, устраивались концерты, спектакли – такой культурный центр Нижнего Новгорода. Кроме того, Николай Евстафьевич – гостеприимный человек, позволяющий гостям проживать у себя месяцами, что не всегда нравилось Софье Александровне. "Жена Вильде, у коего я живу, давно уже косилась на меня, чего я прежде, к моему удивлению, не замечал, и наконец вчера придралась к пустякам. И между нами вышла совершенная размолвка", - жаловался однажды Балакирев В.В. Стасову. Софью Александровну вполне можно понять, у неё маленькие дети, как минимум двое – дочь и сын, требующие внимания и заботы, а тут постоянные хлопоты с гостями.

В середине шестидесятых годов дом в Нижнем Новгороде продан купцу А.М. Губину, семья Вильде переезжает в Москву.

В отчете Московского отделения Императорского русского музыкального общества за 1883-1884 г.г. учащийся третьего курса консерватории Николай Вильде проходит ряд предметов: фортепьяно (преподаватель Е.А. Эдличко), теория музыки (преподаватель Н.Д. Кашкин) и дополнительная теория музыки для певцов (преподаватель Л.К. Альбрехт).

В одном из последних писем Николая Евстафьевича к композитору М.А. Балакиреву тоже упоминается "о первых шагах певческой карьеры сына", что даёт право утверждать, что у Николая Николаевича было консерваторское образование, возможно, неоконченное – в отчете Русского Музыкального общества отмечается, что Вильде проходил дополнительную теорию музыки для певцов только "первое полугодие".

По каким-то причинам "певческая карьера" у Николая Николаевича не сложилась. В статье "Около пения" (вышла в газете "Новое время: иллюстрированное приложение" 16 (29) июня 1907 года) он написал так "Из-за этого пения я почти не жил, чёрт возьми! В еде, питье, любви, удовольствиях, путешествиях – я вечно ставил себе запреты: вечно мешал страх за такую-то ноту, за такую-то роль, за такое-то piano,за такое-то crescendo или smorzando". Хотя разговор в статье идёт не о самом авторе, но можно предположить, что Николай Николаевич в каком-то смысле имел в виду и себя.

Причастность к музыке у Вильде многократно реализовалась в другом, к примеру, в написании либретто к операм. Что-то осталось только на бумаге, как либретто к опере в 4-х действиях "Княжна Тараканова". 2 декабря 1897 года в Большом театре состоялась премьера оперы "Песнь торжествующей любви" по одноименному рассказу И. Тургенева. Иногда случалось и такое: "Теперь сообразить, как удовлетворить Вильде материально и нравственно. Материально – это нетрудно: сообщите, сколько я ему должен и куда выслать следуемый гонорар. Нравственно – это труднее. Он будет обижен, когда увидит, что из его либретто почти ничего не осталось и что вследствие этого его имя на афише стоять не может. Он будет возмущаться искажением его либретто; будет уверен, что у него все было лучше, и т.д. и т.д. Дело в том, что без готового либретто Вильде я бы сам не принялся за составление либретто по моему вкусу", – из письма автора оперы "Мадемуазель Фифи" композитора Цезаря Антоновича Кюи.

А какова цена вот таким встречам и общениям: "Вспоминалась мне генеральная репетиция Мазепы, вспоминались встречи с Чайковским, вспомнилось, как создавалось вставное arioso "О, Мария", написанное по просьбе Корсова. Я помню этот завтрак в номере Корсова, в меблированных комнатах, в доме Бучумова, на Б.Дмитровке, на который пришёл Чайковский со свертком в руках.

Мне было пятнадцать лет и я испытывал чувство некоего благоговения, завтракая у знаменитого артиста со знаменитым композитором. Впрочем, Чайковского-то я помнил с детства. Он был большим приятелем моего отца", – вспоминал впоследствии сам Вильде.

Пьесы, а писать он их начал, будучи юношей, тоже имели разный успех, если говорить по географии постановок, то это вся Россия – "пьеса Н.Н. Вильде "Эти две" приобретена в исключительное право постановки дирекцией Саратовского городского театра фон-Мевес", отмечал еженедельный иллюстрированный журнал "Рампа и жизнь" в 1916 году. Но все же чаще всего драматические произведения Вильде имели успех на московских и петербургских подмостках. Например, за сезон 1894-1895 годов Театрально-литературным комитетом к представлению на Императорских сценах были оценены и одобрены – пьеса в двух действиях "Ея превосходительство" и оригинальная комедия в трех действиях "Поветрие", премьера которой уже состоялась на сцене Московского Императорского Малого театра 20 января 1895 года. За сезон 1896-1897 годов – комедия в одном действии "Вьюга". Пьесы Вильде разрешались к постановке соответствующими российскими цензурными органами вплоть до середины 1917 года.

Николай Николаевич как обозреватель и журналист сотрудничал с ежедневной газетой "Голос Москвы", одной из самых популярных русских газет "Новое время", издававшейся в 1868-1917 годах в Санкт-Петербурге, уже упомянутым еженедельником "Рампа и жизнь". Список газет и журналов можно продолжать и продолжать. Иногда он ставил под статьями псевдонимы: Виль, Н.; Н. В.; Wilde. Стихи же и прозу Вильде публиковал только под своим именем.


Театр и искусство. Еженедельный иллюстрированный журнал. Стр.368, №17, 1912, Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека. Электронный каталог.

Стихотворные произведения находили себе место большей частью в иллюстрированном приложении к "Новому Времени" и журнале "Рампа и жизнь". Сдержанные, немного даже суховатые, лирически-любовные, нередко четверостишья. Некоторые – непримечательные, можно подумать, что писал их совсем молодой человек или даже ребёнок: "У перелеска детский след, / Свежо утоптана дорожка; / Я знаю: носит здесь обед / Косцам малютка-босоножка. / Порой оглянется с межи / Своими детскими глазами, / Они синеют изо ржи, / Как васильки меж васильками". Другие можно отнести к сонетам, как стихотворение "Песня": "Под богатырский шум дубров темно-зеленных / Под плеск унылый волн кормилицы-реки – / В неведомой груди родились эти звуки, / Протяжны и полны разымчивой тоски". Тут же другое – по стихосложению, возможно, несовершенное, но с такой своей подоплёкой, что сразу становится понятно: автор мыслит и чувствует особенно и подмечает то, над чем другие не задумываются или просто соглашаются с общепринятой точкой зрения.

 

 

В 1904 году у Вильде выходит первая книга прозы "Катастрофа (и др. рассказы)". Основу сборника составляют два крупных рассказа, посвященные романам замужних женщин. Критики встретили книгу довольно прохладно, но впервые прозвучит "Мопассан". О рассказе "Роман Софьи Михайловны" – "это произведение г. Вильде, на котором довольно заметно отразилось влияние рассказов Мопассана, много выиграло бы, если бы подобно мопассановским вещам этого жанра, было бы более сжатым". О рассказе "Катастрофа" – "вся сложная гамма меняющихся настроений героини романа намечена автором в общем вполне правдиво и естественно; производимое ею впечатление было бы однако несомненно сильнее, если бы оно не нарушалось иногда искусственно оригинальными приемами. В менее значительных по величине рассказах, помещённых в сборник, можно отметить большую наблюдательность автора, которая дала ему возможность нарисовать много интересных бытовых картин". Рецензии вышли в газете "Новое время".

Второй сборник рассказов нашего автора выйдет только через девять лет. "Эти две (и др. рассказы)" привлекательны занимательностью и разнообразием затрагиваемых тем. Драма знаменитости полусвета. Когда-то она добилась своего благополучного положения ценой продажной ласки и теперь её "безумно расточительная" дочь идёт тем же путем. Крестьянин Алексей Карасенок из рассказа "Лизаветин муж" трогательно любит сына, родившегося у его жены, когда он служил в солдатах. Артист Итальянец из другого рассказа доводит свою родную дочь до смерти, потому как ему кажется – она похожа на любовника жены. Любовник, потративший своё состояние на любимую женщину, вымаливает скромное "положение бескорыстного друга дома", когда она заводит себе другого богатого кавалера. Не правда ли, такие жизненные ситуации не редкость? Необходимо мастерство, чтобы не скатиться к обычному нравоучению, заставив читателя самому сделать выводы. Вильде такое было под силу.

В рецензии на книгу уже без всякого сомнения звучит: "Если доискиваться тех литературных влияний, которые больше всего отразились на г. Н.Вильде, то наиболее вероятным является предположение, что его дарование расцвело под звездой Мопассана. Сохраняя необходимые пропорции, нельзя не заметить, что как втоне повествования, так и в выборе тем, много такого, что не без основания дает повод назвать его беллетристом "Мопассановской школы". Так писал некто "В.Ю.Б." в статье "Беллетрист "Мопассановской школы" в том же "Новом времени" (номер от 16 (29) марта 1913 года).

С перерывом в несколько месяцев выходит другой сборник "В медовый месяц", полностью посвященный актерам и литераторам. Николай Николаевич прекрасно знал быт и нравы этого мира, поэтому рассказы получились живые, и нет никакого сомнения, что в этой среде именно так и есть на самом деле. Несколько штрихов, очерчивающих героя – и он словно спускается к тебе с театральных подмостков и начинает с тобой разговаривать. В рассказе "Летняя Мельпомена" действует антрепренер из бакалейных лавочников, открывающий в дачном поселке театр "Альгамбру" и радующийся, что у него все совсем то же, что в столичном театре. Героиня истории "Гастролерша" Прасковья Федотовна, громогласно объявляющая, что ей всего тридцать пять, но все знают настоящий её возраст (сорок три). Она продолжает играть наивных девочек и возит с собой повсюду бездарного Николая Николаевича, пьянствующего на её счёт и ухаживающего за её портнихой. Актер без имени и фамилии, с одним прозвищем Мошка, который мог быть "если нужно, помощником режиссёра, если нужно – суфлером, актёром, бутафором, мог выйти бабой за неимением актрисы". Автор знакомит читателя с удалившейся на покой, когда-то знаменитой балетной танцовщицей. Теперь она живет где-то на окраине, торгует ею же выращенными капустой и огурцами, и состоит "в собачках" при оперной примадонне; с "Маничкой", для которой весь интерес существования сосредоточился на том, что пишут в газетах про Дарью Викторовну. От этого зависит её настроение, а собственной жизни для неё не существует вовсе.

Точность и наглядность персонажей сборника ещё связана с тем, что Вильде и сам начал выступать на подмостках. Сначала в частном московском драматическом театре К.Н.Незлобина, затем принимал участие в "писательских спектаклях" Московского литературно-художественного кружка. Так, 8 апреля 1912 года состоялась премьера спектакля "Ревизор", организованная по инициативе редакции театрального журнала "Рампа и Жизнь", и весь чистый сбор был предназначен в пользу "пострадавших от неурожая". Николай Николаевич играл в спектакле Хлестакова.


Рампа и жизнь. Еженедельный иллюстрированныйжурнал. Стр.9, №16, 1912, Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека. Электронный каталог.

В 1916 году режиссёр А.И. Андреев решил увековечить "маститых и тех, кто находится на покое" артистов, запечатлев их игру на кинематографических лентах. Планировалось для каждого артиста писать специальный сценарий, готовить декорации. Первой в списках значилась известная в то время артистка Малого театра Надежда Алексеевна Никулина. Сценарий для этой съемки написал по "рассказу Н.Н. Вильде сам автор".

Прослеживая по газетам и журналам публикации Вильде, сам собой приходишь к выводу: Николай Николаевич обладал удивительной работоспособностью, словно он преднамеренно старался успеть сделать и написать, как можно больше. Он начинает писать рассказы с "фантастическим выбором тем", скорее, даже мистической тематикой – призрак умершей девушки, не дающий уснуть, ощущение приближающейся смерти. Переводит с итальянского пьесу "Графиня ди-Шаллан", постановка которой пройдет на сцене театра Корша. Ведет активную общественную деятельность как член Московского общества драматических писателей и композиторов. Путешествует по Европе – Венеция, Париж, что отражается в его очерках для газеты "Новое время". О том же, что происходит в его личной жизни, к сожалению, ни слова, ну, может быть за исключением – был на таком-то спектакле, встречался с таким-то актёром, посетил такую-то выставку... Правда в стихах иногда появляется женский образ, приносящий ему страдания и переживания, а иногда дарящий читателям, к примеру, такой сонет.

 

Живёт Николай Николаевич в доходном доме купца Моисея Кочубея, построенного по проекту архитектора Осипа Шишковского, на "Большой Пресне, против Трехгорного пер". Дом 36, квартира 38, а на первом этаже в квартире 24 несколько лет будет жить Владимир Маяковский с матерью и сестрами.


Рампа и жизнь. Еженедельный иллюстрированный журнал. Стр.6, №16, 1912, Санкт-Петербургская государственная театральная библиотека. Электронный каталог.

Буржуазную революцию Николай Николаевич, как и многие его собратья по перу, принял восторженно. 28 февраля он напишет: "Вперёд, сыны освобождения! / Слагайте песен вольный хор, / Над нами Солнце Возрождения. / Какой простор! Какой простор! / Вожди! За новую Россию / Ведите вольные полки". Стихи опубликовало "родное" для литератора "Новое время".  

Воодушевление быстро улетучилось: "И вот, думается мне, возникает какое-то недоуменное и очень остро-враждебное отношение к буржуазному и небуржуазному искусству. Тут какое-то наболевшее место, наболевшее слово и какое-то смешение понятий. Сброшена нелепая во многом, старая театральная цензура, державшая под замком такие произведения, как "Царь Федор" и др., но как будто хотят новой цензуры отграничивающей "бывший буржуазный театр", от нового, нарождающегося, "небуржуазного". Но если с меркой такой ценуры подступить к писателю, композитору, актёру, певцу, то что станет со свободой творческих талантов? Шаляпин не потому хорош, что он вятский крестьянин (это может и должно наполнять гордостью народное сознание), но потому, что даёт нам наслаждение своим могучим, культурно-отшлифованным талантом.<…> Но ни буржуа, ни аристократ, ни рабочий, ни пролетариат не могут входить в искусство театра, музыки, литературы с примитивными, неотделанными, не изученными формами искусства. О, господа или граждане, или товарищи (что в словах?) искусство может быть только свободно и только культурно, не примитивно". Так рассуждал Вильде в материале "Народ и гений" в журнале "Рампа и жизнь" в 1918 году.

Вильде пытается жить по годами выработанной привычке: "Я входил на днях в студию Художественного театра. Войти было трудно. Стоял громадный хвост публики, у дверей солдаты и пропускали через очередь. Очередь эта касалась людей явившихся для поверки своих стальных ящиков, а часть публик, не имевшая к ним отношения и располагавшая лишь билетами на генеральную репетицию "Двенадцатой ночи", протискивалась без очереди и поворачивала из сеней не к Комиссару, а в театральную залу.

Таким образом, сошлись две публики: одна, стремившаяся узнать об участи своих стальных ящиков и другая, стремившаяся хотя на короткое время забыться, отдохнуть среди поэтической грёзы великого поэта. И когда я очутился в этих комнатах старого московского дома, когда я сел на своё место в маленькой домашней зале с камином перед занавеской маленького домашнего театра без подмостков и рампы, когда увидел прекрасную фигуру и интересную седую голову старого мастера театра Станиславского и занавеска раздвинулась, грёзы меня овеяли, и старый Вильям чудно передо мной воскрес". Этот пассаж – из статьи Вильде с говорящим названием "Когда авторы переворачиваются в гробах" (снова "Рампа и жизнь", 1918 год).

Газеты и журналы, в которых публиковался Вильде закрываются друг за другом, пока выходит журнал "Рампа и жизнь", в каждом номере которого есть фельетоны, заметки Вильде, а в первом его номере за 1918 появляется объявление: "Театральный критик (по драме и опере) Н.Н. Вильде объявил уроки драматической и музыкальной декламации".

В том же журнале можно прочитать один из последнихтворческих фактов из жизни Николая Николаевича: "Кино-хроника. Режиссер А.И.Андреев заканчивает картину на сценарий Н.Н.Вильде "Я помню вальса звук прелестный" при участии: г-жи Кемпер, гг. Шахалова, Орлицкого, Васильева".

Николай Николаевич Вильде, "пользовавшийся в тамошнем театральном мире большой популярностью", умер в Ново-Екатериненской больнице Петрограда "на руках своей сестры и артиста Дубенского" 16 ноября 1918 года. Некролог в его честь опубликовал уже "Советский театральный журнал". Между тем, "история продолжала свою неизменную, всегда необдуманную, непредвиденную, полную самых удивительных интриг и эффектов, трагикомедию". Так сказал Вильде в статье "Чудесницы" и "Невероятные", одной из последних для себя – и был, безусловно, прав.