Наряду с этим, литературная и театральная критика более сдержанно относится к попыткам снова ставить Островского, переосмыслить, адаптировать поднятые им темы под нынешние тренды, актуализировать подтексты. Как ни странно, даже критика, иной раз имеющая задачей обесценить, возвышаясь над автором, над режиссёром, над актёрами, над публикой-дурой, тут вдруг оказалась более толерантной, нежели сам классический театр. Допустим, критика пока присматривается и решает, чью сторону взять.
Все эти спорные моменты выявились в дни празднования недавно прошедшего юбилея писателя. 200-летие со дня рождения Александра Николаевича Островского прошло широко освещаемым и отмечаемым.Не обошёл памятную дату и Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой. Нынешний его театральный сезон в ряду других репертуарных спектаклей заканчивается премьерой
"Без вины виноватые в XXI веке".
Нынешней весной и в начале лета спектакль выдал обычную "линейку" показов: предпремьерный (в рамках городского мероприятия Ночь Театров), пресс-показ и, наконец, премьера.
Режиссёр спектакля Денис Сорокотягин сумел на основе пьесы Островского создать собственную проекцию времени, где постмодернистски (ой, какое страшное слово) сочетаются истории личной трагедии матери, в результате обмана потерявшей ребёнка, ситуации отвергнутой любви и предательства (кто с подобным не сталкивался — вечная тема), показа публике закулисья — внутренних взаимоотношений в абстрактном театре — все темы не устаревающие, не протухающие (по Секацкому) во времени.
Когда берёшься за бурлеск, а его посредством пытаешься показать драматизм и трагичность происходящего во времена Островского и в нынешние времена, то архиважно не переборщить. Согласитесь, без врождённого чувства меры и такта, без приобретённого мастерства в ремесле невозможно выработать собственный стиль бережного отношения к классике в сочетании с острой иронией, со смелостью, авангардностью и чувством трендов мейнстрима. Сорокотягин все подводные камни обходит не без риска свалиться в КВН, "капустник" или, напротив, в надоевшее, отжившее или даже в излишне модернистское, где уже нет живого, а присутствует лишь задача "закошмарить" так, чтобы кошмар публика приняла за модное течение (московским и петербургским театрам известны подобные тенденции).Но повторим, режиссёр Сорокотягин обходит и не сваливается, при том не являясь искателем и приверженцем имеющихся чужихтрендов, считыванием, цитированием. Скорее, перед нами авторсобственного тренда, в чём зрителю предстоит ещё убедиться, поскольку в портфолио Сорокотягина есть уже шесть собственных режиссёрских работ.
В настоящем проекте — "Без вины виноватые в XXI веке"— заняты шесть актёров; четыре женские роли и четыре мужских (некоторые актёры играют нескольких персонажей, за чем любопытно наблюдать). Каждому актёру вручена своя миссия, каждому образу придан утяжелитель: актёр не просто подаёт реплику в свой черёд, он имеет соло-выступление.
Сольные выступления — это те самые вкрапления в привычную ткань пьесы текстов совсем из другого времени, но схожих по своей природе, по коннотации, по идее смысла. Наблюдается абсолютное попадание режиссёра в хор голосов его персонажей. Абсолютное попадание с текстами Сары Тисдейл, Александра Блока, Инны Лиснянской, Михаила Кузмина, Александра Иличевского.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна… и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
Елена Кручинина — актриса Юлия Зыбцева — одинокая театральная прима говорит стихами поэмы Инны Лиснянской "Круг" о своём пути до карьерного взлёта, о психологической травме, полученной в медицинском учреждении закрытого типа. Спектакль при всей кажущейся жанровой лёгкости водевиля и бурлеска остро психологичен. Григорий Незнамов — актёр Артур Сахаров — читает стихи Сары Тисдейл и поднимает на особую высоту историю своего персонажа — разуверившегося в добре циника, эдакого ожесточившегося Артура Бертона. Экс-прима Коринкина — актриса Лада Марис — в своём гротескном персонаже обобщает закулисные поведенческие образы, обнажает характер взаимоотношений в узком профсообществе, коим является театр.
Коринкина и Кручинина две ипостаси артиста, противоположность и противостояние; у Лады Марис игра построена на свинге, у Юлии Зыбцевой — на малой терции. Свою партию горничной и технички в театре, губительницы судьбы главной героини великолепно исполняет актриса Анна Комова. Достоверно сыграть неприятного человека, заведомо вызывающего у зрителя отторжение, оскомину, зубную боль — особое мастерство. Безусловное мастерство показал и актёр Роман Калькаев, сыгравший в спектакле две противоположных по заряду роли: положительную — Нила Стратоныча и отрицательную — мецената Мурова. Без лишних переодеваний, масок, париков Калькаев запросто делает шаг от местного театрала-доброхота до "решалы" из 90-х, который и ночь приезжей знаменитости готов купить, и всю труппу провинциального театра. Ничуть не проще играть первого любовника под условным названием "мамочка"; юному актёру Руслану Ергашеву удаётся убедить зрительный зал в своей безупречной миловидности, благообразности, одновременно в приспособленчестве и мягкотелости.
Нельзя не отметить: помимо точно подобранных вневременных текстов-исповедей режиссёру удалось профессионально и прозорливо подобрать актёрский состав. Очередное удачное попадание и в мужских образах, и в женских.
Я — школьница, подросток, худоба,
Впервые вижу я мужское тело,
Но мертвое. Опричница-судьба,
О как ты далеко вперед глядела,
— Как эта смерть, что здесь, во льду лежит,
Передо мною обнажится быт.
Вероятно, из таких точных попаданий: в музыкальном сопровождении (флейта, клавиши), подборе актёров, текстов и составляется сама ткань удачного спектакля, уже — всего лишь на первых показах — сделавшего заявку на долгожитие в театральной библиографии, на зрительский интерес и востребованность, на любопытство критики.
Откликов на спектакль неожиданно много. Критика уже даёт советы Сорокотягину (и Островскому давали), что убрать, что добавить, где затянуто, чего недостаёт. Как на подобное реагировать? Как на тёплый приём, раз так глубоко погружаются, стало быть, признают своим, достойным пера зоила.
Да, спектакль "Без вины виноватые в XXI веке" не калька с современности, не полное её селфи, не точная копия классической мелодраматической пьесы. Но инсценировка, вбирающая в себя схожие проблемы человека из XIX и из XXI веков. Это некая заявка на поиск, на соотнесение. И заявка твёрдая, с пресуппозицией.
Этому спектаклю предстоит ответить на вопрос допустимости адаптации классических пьес для понимания современным зрителем, который устал от школьной программы, тестов ЕГЭ и имя классика воспринимает непременно как скучный материал. Этому спектаклю предстоит завоевать доверие старшего поколения театрального сообщества. Этому спектаклю предстоит удивить критику риском и одновременно самоуверенностью режиссёрской работы. И, самое главное, этому спектаклю предстоит убедить зрителя в подвижности классики, востребованности театра как такового в разные времена, возможности прорастания в бурлеске высокой трагичности жизни.
