И вот снова – день рождения А.С. Пушкина. Год – не юбилейный, но високосный. Нелёгкий. Начало июня, когда всё расцветает, когда жизнь торжествует… И, в эту пору расцвета и взлёта, - день рождения Александра Сергеевича, который ведь и сам – солнце… Как правило, наши любимые поэты, писатели меняются вместе с нами. Как менялся для Вас Пушкин? И в более широком смысле – чем он был для нас прежде? Чем стал нынче? Я помню, что один из основных Ваших девизов: "Самостоянье человека – залог величия его", тоже пушкинский…
Пожалуй, моё идейное понимание Пушкина соответствовало тому, как осмысляли его наши мыслители Серебряного века, прежде всего Семён Франк и Пётр Струве. Они чрезвычайно высоко ценили мировоззренческую эволюцию Пушкина: от декабристской, освободительной – к либерально-консервативной, национальной. В значительной степени благодаря Пушкину, хотя я этого до конца и не понимал, я проделал схожий путь: от сиюминутных общественно-социальных интересов – к эволюционно-консервативным, с большой симпатией к российской монархической государственности. Подобно Пушкину я вижу все её просчеты, и даже социальные безобразия (о чём поэт писал Чаадаеву в своём, увы, не отправленном письме к нему), и всё же смотрю на русскую цивилизацию глазами зрелого Пушкина. Об этом взгляде прекрасно после пушкинской гибели написал Мицкевич (в Париже, в мае 1837 года). Польский классик указывает, что "зрелостью и самостоятельностью мысли Пушкин намного превосходил своих современников". Действительно, он пришёл к той глубокой мировоззренческой самостоятельности, которую в одном из своих неоконченных стихотворений точно охарактеризовал как "самостояние" - "залог величия" человека. Одним словом, Пушкин в течение короткого временного срока прошёл тот путь, который потом, оскользаясь и пробуксовывая, проделала вся русская культура, и то не до конца: мировоззренческая эволюция её была трагически оборвана революцией. Это миропонимание дооформлялось уже в эмиграции мыслителями, высланными большевиками на Запад.
Но, разумеется, для меня актуальна и, простите за необычное слово, усладительна и сама поэтика Пушкина: удивительная непринуждённость его лирической речи, разнообразие манер, тем, ритмов, несравненное сочетание драматизма, пронзительного лиризма и остроумия.
Я не припомню столь тёплого отношения ни к одному поэту, кроме Пушкина, – несмотря на многих наших великих. Пушкин – единственный. Почему так случилось, как Вы думаете?
Думаю, это происходит потому, что в стихах и прозе Пушкина – завязь дальнейшей нашей литературы, реализация национальной психологии.Правда, хочу напомнить, что в 60-70 годы XIX столетия нигилистическая критика оттёрла его от отечественного читателя. И только торжества, связанные с открытием Пушкину памятника в Москве, вернули поэта России. Но и в самые глухие "писаревские" времена Пушкин незримо влиял на нашу литературу, культуру. Вот, казалось бы, что общего между прекрасной светской "сказкой" "Капитанская дочка" и национальным эпосом Льва Толстого "Война и мир"? Но удивительным образом, если ты вжился и в то и в другое, то сквозь монументальность "Войны и мира" начинает проступать дивное изящество "Капитанской дочки"!
Кроме того, настоящие стихи и через десятилетия сохраняют в себе заряд и энергетику породившего их вдохновения. Большое счастье, что природа пушкинского вдохновения носила осветляющий и добрый характер (на что указал в своём блестящем эссе о Пушкине Александр Солженицын). Тот, кто вчитался и постиг Пушкина, и сам становится и светлее, и глубже, и добрее. Тот же Мицкевич указывает: что Пушкин "свысока относился к авторам, которые писали без определенной цели. Не любил философского скептицизма и артистического холода, какой видел, к примеру, в Гёте". И что удивительно, несмотря на эту ясность в Пушкине не было никакой поверхностности. В тех же "Маленьких трагедиях" такая бездна смысла, что в них страшно порой заглядывать. Причём по мере твоего собственного созревания меняется и фокус их понимания…
Памятник Пушкину в Москве. "Он весь – свободы торжество". Ведь, правда, в Пушкине мы увидели какой-то пример неслыханной свободы?.. От архаичности языка. От косности мышления… А сейчас этот мотив свободы обретает особый смысл. Мы, привыкшие свободно передвигаться по миру, внезапно оказались очень ограничены в передвижениях. Потом, возможно, у многих не будет средств на те же поездки, да? И вот – Пушкин, не ездивший дальше Кавказа, не пересекавший никаких границ. Но мог же он, не выходя из кабинета (или спальни) в Михайловском или Болдине, перенестись в Австрию, Испанию или вовсе на несколько веков назад!.. То есть, получается, внутреннее и внешнее связаны совсем не так тесно?.. То есть гением, наитием, силой духа можно достичь не то что не меньшего, а такого, до чего нам расти и расти…Получается именно так. Об этом чудесном свойстве Пушкина вживаться в разные времена, цивилизации и эпохи, прекрасно говорил Достоевский в своей Пушкинской речи в 1881 году. Пушкин, как и другие его современники, долго был под влиянием духа французского просветительства. Но на историю и на человека он смотрел глазами не скептика, а Шекспира. И дар перевоплощения в своих персонажей у него был уникальный. В этом он почти не знал творческих поражений. (Разве что поэма "Анджело", где превалирует ложное оживление и закулисный механисцизм изложения).
День рождения Пушкина – это в какой-то степени и день рождения русского языка. Один из таких дней. Да, силлабо-тонический стих – заслуга Тредиаковского и Ломоносова, но именно в Пушкине он воплотился с такой силой, таким обновлённым…
Всё-таки не будем забывать, что явлению Пушкина предшествовала многовековая работа летописного, народного и художественного слова. Пушкин, кажется, был благодарен даже и самым малозначительным своим предшественникам, по-братски относился к своим сверстникам-современникам. Он мог позволить себе строго критиковать, к примеру, стихи Батюшкова, но эта критика – своего рода "самоучение", не предназначавшееся для посторонних глаз. На историческом расстоянии, например, Боратынский представляется поэтом с намного большим запасом желчи.
Как известно, проблема перевода Пушкина – и вообще стихов – на другие языки всегда была непростой и решалась с переменным успехом. Слишком разные языки и, соответственно, системы образов, звукоряд… Набоков перевёл "Онегина" прозой, снабдив комментариями. Потом и вовсе говорили, что на Западе русская поэзия непонятна, не пользуется успехом и спросом, ни на кого не влияет (в отличие от прозы). Так ли это?
Труд Набокова не надо сбрасывать со счетов. Это – надёжное научное пособие для славистов. Но, разумеется, художественная ценность его невелика. И хоть в ваших словах много правды, в целом я уважаю труд переводчиков, этих, по определению Пушкина, "почтовых лошадей просвещения". Недавно скончался несравненный наш переводчик с европейских языков
Евгений Витковский – невосполнимая для нашей культуры потеря.
Пушкин в школе… Он был в школе всегда, но вопрос – насколько сильно было "сопротивление материала". Чтобы привить юному человеку любовь к Пушкину, нужен чуткий, заинтересованный, талантливый учитель. Таких сейчас немного. И ещё меньше – читающих детей. С чего и каким образом начинать?.. Как сделать, чтобы дети знали и читали Пушкина? Иначе ведь – бедность, и не только интеллектуальная, духовная, а эмоциональная…
К сожалению, при советской власти у нас был фанатичный, идеологический подход к русской литературе. Каждого автора мерили мерилом его оппозиционности российской монархии. Вот и из Пушкина вылепили какого-то "декабриста без декабря", вульгаризировали донельзя его историческую позицию и оглупили его оппозиционность. И всё-таки поэзия Пушкина, кажется, звучала тогда для молодого уха более явственно, чем теперь, когда торжествует сетевая паракультура и благородство русской изящной словесности улетучивается на глазах. Тем родителям, которые хотят воспитать своих детей культурными и просвещёнными гражданами своего отечества, я бы советовал читать ребятам дошкольного возраста сказки Пушкина, любовно разъясняя их смысл. Ведь если детство и отрочество молодого человека прошло без Пушкина, значит, можно ставить крест на его культурной самоидентификации, на его духовной полноценности...
Сказки Пушкина. Фото: kubanphoto.ruМожет ли быть сейчас прочитан Пушкин как-то по-новому? Вот недавно, помню, шла оживлённая дискуссия о том, сколько лет было пушкинской Татьяне, и получалось, что вроде бы совсем мало, и Онегин читал ей нотацию именно как неразумной девочке и не мог воспринимать её всерьёз как раз по причине её младых лет…
Восприятие Пушкина очень индивидуально. И дело тут не в возрасте его героев. Хотя и в нём тоже: давно уже замечено, например, что и муж Татьяны, изувеченный в сражениях генерал, может быть, отнюдь не раздобревший старик, каким он изображался в соцреализме, а, как говорится, мужчина в самом соку, старше Онегина лет на десять-пятнадцать. Но главное тут не в этом, а в развитии читательского сердца. Если оно открыто миру и любит Россию, то без Пушкина ему жить невозможно. Оно заблудится, растеряется и потеряет ориентировку.
Собрания сочинений Пушкина продолжают сейчас издаваться? Не эти пёстренькие книжки с красивыми картинками и яркими обложками, типа "Лучшие стихи", а хорошие, полновесные академические издания?
С академическими изданиями у нас вообще беда. Без преувеличения,большинство русских поэтов достойно и полнокровно до сих пор так и не издано. Вон, к примеру, лет двенадцать назад стали издавать Боратынского - и увязли на втором томе. Я бы мечтал получить новое, свежее академическое издание Пушкина, но, увы, оно тоже движется черепашьим шагом. А все прежние собрания Пушкина несут в себе те идеологические изъяны, о которых я говорил. Они грамотные, ничего не скажешь, но в комментариях обязательно мелькает советчина…
Всё будет зависеть от того, как станет в дальнейшем (и станет ли вообще) культурно развиваться Россия. Блок и Ходасевич предупреждали после революции, что восприятие Пушкина меркнет прямо-таки у всех на глазах. Так оно и было. Но учёный мир всё-таки сумел выделить из себя плеяду значительных пушкинистов. Это произошло, очевидно, в силу той мощной культурной инерции, которая, несмотря на большевиков, всё ещё существовала в России. Сейчас мы от Пушкина, не только по времени, но и психологически и эстетически, находимся на гораздо более далёком расстоянии, чем русские культурные люди столетней давности. И всё-таки надежда, что Россия без Пушкина не останется, меня ещё не покинула.
