Майка Луневская живёт в селе 1-Берёзовка Тамбовской области, и сельская жизнь накладывает на ее поэзию особый отпечаток. Как сказала о стихах коллеги поэт
Евгения Джен Баранова, участница литературного проекта "Ревизора.ru": "Первое впечатление – впечатляющая достоверность. Поэзия Майки, интонационно наследующая поэтам русской провинции (к примеру, Прокошину), представляет собою удивительную смесь жесткости …и внимательности". Так и есть. С одной стороны, в стихи Луневской проникает бытописательство "депрессивной деревни", а это нота горькая. А с другой стороны, подборка, которую мы публикуем, бесхитростно следует за народными праздниками – от Масленицы до Пасхи – и в конце концов "весна состоит из будущих ожиданий". Эту надежду мы рады подарить нашим читателям в светлый праздник Пасхи.
***
Кто живёт в селе, но не совсем исчез,
называет дерево, а не лес.
Это ольха, а этот листок дубовый.
Называет себя – я человек бесполез-
ный, ничего за жизнь не узнал другого.
Кроме осин трясущихся и берёз,
некого вспомнить, некому говорить.
Сам ли пришёл или к себе принёс,
чтобы потом смотреть, как ещё горит.
Но посмотри на этот лесной массив.
Роскошь природы, крайняя красота.
Мир говорит: "Я беден, но как красив!"
И, соглашаясь, птица летит с куста.
***
Красивый вид,
пока держались листья,
и мы держались.
Зимой здесь станет невозможно жить.
Не чтобы жалость,
а потому что так оно и есть,
и не впервые.
Один пейзаж и вдохновляет здесь,
что мы живые.
***
Живём в дыре, сидим на трын-траве.
То вспорх, то прыг, но не подальше сплёва.
А если пьян, тогда и откровен.
Стеклянный вес и повод бестолковый.
Когда они со мной перестают
(не всякому рубцы, кому и кольца),
не милостью, а мнимостью минут,
от пьяницы впритык до богомольца.
Те яблоки, что лбами блык да блык,
потом гниют, какие мимо вёдер.
И мы, пока нам лету не кирдык,
пока живу, живёт, живут, живёте
(и падалица вроде, а цела) –
я вас люблю и прочее бла-бла.
***
Грусть или чувство потери, да, ностальгия.
Время другое и люди, наверно, другие.
Вот я вернулась, осела в тылу села.
Видишь, моя взяла.
Что здесь? Кресты и колосья, кресты и колосья.
Всем интересно узнать, что не удалось мне
и почему я остаюсь, не еду,
и почему поражение за победу
я принимаю?
Что им сказать?
Не знаю.
***
Родная грязь, родная же земля.
На Масленицу массовость. Я зря
на празднике, но очередь займу нам.
Представим радость, вот она батут.
Там прыгают, здесь в очередь встают.
А прыгать можно худеньким и юным.
В конце, я знаю, женщину сожгут.
Но мы не остаёмся до концовки.
И пахнет март как перегар отцовский.
И праздника от праздника не ждут.
***
Бедность и пьянство – так себе перспектива.
А у нас в семье никто и не жил красиво,
нечего и хотеть.
Потерявший надежду, начни говорить спасибо.
Как говорит моя мама: "Всё лучше, чем смерть".
Всё и правда лучше, а тот, кто не замечает,
по вере и получает своей сполна.
Жизнь случилась, да, но что это означает?
И кому вообще она?
с/х
Не зэка, а эсха, в добровольную сельскую ссылку,
чтобы что понимать и смиряться чему на природе,
чтобы снова увидеть и честную бедность, и синьку
(а в душе-то, понятно, что каждый из нас благороден),
кирпичи пожалеть и родные чужие руины
и счастливое детство своё
(кроме клуба и церкви, почты и магазина,
только школы недостаёт),
посчитать, сколько мёртвых осталось, пешком прогуляться,
подышать пустотой,
убедиться ещё, что умельцы, никак не страдальцы,
обернуться собой.
То и значит, вернуться,
наверно, вернуться домой.
***
Я живу на улице советской,
ничего не помню, кроме детской
радости, где папа – бог большой,
мама – бог поменьше.
Всё, конечно, будет хорошо.
Будущее разве переменишь?
Вот оно случилось наяву –
я опять на этой улице живу.
***
По количеству света в окнах определяю,
сколько домов жилых.
По одной из двух улиц хожу, гуляю,
нет никого живых
мне навстречу.
Время такое – вечер,
и людям незачем выходить.
А с другой стороны, и мне поделиться нечем
с ними, не о чем говорить.
И я говорю деревьям:
"Хорошо мы живём, все по своим деревням,
все по своим местам,
какое-то дерево для креста,
а другое для люльки,
вот так и люди,
нужны для чего-нибудь".
И сама соглашаюсь: "Если ты есть, то будь".
***
Только толку, что крестьянские?
Кто уехал и ни разу,
кто на Пасху и на майские.
Здесь без мамы, там без мазы.
Там простая, беспредельная,
удручающая родина.
Здесь не жизнь, а так, бесцельная
на саму себя пародия.
В слове "дом" все буквы вытерлись.
Мы не выбрали, мы выбрались.
***
Фонарные стволы
лишённые листвы
и недостаток хлорофилла.
Весна восполнит.
И воздаст воды.
Воздаст любовь
крестами красоты
и пылью оседающего пыла.
Вот боль пройдёт, тогда и скажешь ты:
"Не больно было".
***
Чёрный пожар травы,
кочек клочки,
уцелевшего камыша
песня сухая.
Ловушка для птиц внутри.
Воздушный квадрат,
металлические штыри.
Падает, попадая.
Я иду рассмотреть растения, где просторно,
сначала выходят жёлтые, побеждают,
и зелёный лучше, чем чёрный,
и весна состоит из будущих ожиданий.
