Классически эталонная постановка оперы "Евгений Онегин" во всей своей красе предстала на сцене Оперного центра Галины Вишневской в старинном особняке на Остоженке. Легендарный Владимир Васильев и его команда единомышленников по-настоящему погрузила зрителя в двадцатые годы XIX века. Всё дышало пушкинской эпохой. Историзм сценографических решений и костюмов, приверженность великим традициям русского театра и глубочайший пиетет к двум авторам, Пушкину и Чайковскому, были поставлены во главу угла в концепции нового спектакля. И опера благодарно раскрылась зрителю в первозданном виде.
Свежести восприятия пунктуального следования историзму в версии создателей спектакля способствовали современные технологии. Меняющиеся чёрно-белые гравюры, на прозрачном занавесе и заднике сцены визуализировали места событий романа. Картины русской природы, деревенского имения Лариных, интерьеров комнат и залов выполняли функцию декораций. На видеоизображении благородно оформленного форзаца книги с портретом Пушкина и названием романа каждый раз переворачивалась страница при смене эпизодов. Лаконизм предметных декораций предлагал лишь штрихи к общему сценическому описанию.
Все участники спектакля, воспитанники Центра оперного пения, продемонстрировали высокий уровень вокальной подготовки. Пение солистов было весьма достойно имени Галины Вишневской. Хор (хормейстер Никита Михайлов) в крестьянской плясовой в музыкальном отношении справился с быстрым темпом, спел аккуратно и чётко. Работа дирижёра Дмитрия Юровского обеспечила контакт массовки с оркестром. Но естественность сценического поведения в массовых эпизодах пока ещё не приобретена, есть над чем поработать. Самой выразительной оказалась маленькая девчушка, наряженная в крестьяночку, которая очень органично и смело вела себя на сцене.
Небольшой сценический опыт молодёжной труппы сказывался в актёрской игре, которая иногда уступала другим составляющим исполнительского процесса. Первый акт не отличился монолитностью формы, возможно, по этой причине. Но далее драматургическая цельность всё же состоялась. Сила воздействия артистов на зрителя набирала обороты к финалу. Женские сцены в начале - Ларина, няня, Татьяна, Ольга - страдали дикцией, фразы наплывали друг на друга. Ленский с Онегиным исправили ситуацию, привнеся отчётливость произношения и ясность многоголосия.
Евгения Бумбу, спевшая партию Татьяны, преподнесла свой высокий и чистый тембр голоса уверенно и исполнительски крепко. Приятно было слушать выразительное интонирование вокалистки. Без актёрских изысков, но драматически вполне убедительно, она провела сольную сцену письма. Дирижёрская поддержка Дмитрия Юровского была всё время рядом с исполнительницей.
Георгий Синаревский (Онегин) аккуратным баритоном, с правильно бравшимися верхними нотами, провёл всю свою партию. Он слишком много напустил холодного равнодушия в образ героя, что это обернулось однообразием и нехваткой страсти в финальных сценах. Тихон Горячев (Ленский), обладатель красивого тенора и телосложения Паваротти, был более горяч. Естественность поведения в роли поэта была сценически привлекательна. Его Ленский впечатлил знаменитым монологом перед дуэлью "Куда, куда вы удалились?" Наталья Толстик (няня) оказалась драматически очень верна образу, внешний облик и характерность поведения соответствовали доброй старушке. Тарас Бабий (Трике) весьма потешил публику своим французом. Владислав Попов (Гремин, солист Большого театра) был идеален в вокале и образе. Полина Панина (Ольга) пока по ученически спела "Я не способна к грусти томной".
Премьера Центра оперного пения "Евгений Онегин" в качестве приношения Галине Вишневской - дорогой подарок памяти певицы и для зрителей. С партии Татьяны начался творческий путь молодой Вишневской в Большом театре, и в этой же партии великая дива попрощалась с оперной сценой в Гранд-опера в Париже в 1982 году.
