Фото: АСТ. Редакция Елены Шубиной
Стиль написания биографии указан уже в самом названии. Перед читателем, на литературоведческой ладони раскрывается годичный период из жизни Ф.М. Достоевского: с 1880 по 1881гг. Книга разделена на три части, содержит двадцать одну главу.
Лишь иногда Игорь Волгин возвращается в более раннее время, но только для того, чтобы читатель более полно и плотно познакомился с указанным периодом.
Благодаря такому приёму ретроспективы и создаётся атмосфера целиком прожитой жизни. Появляется послевкусие прочтения полноценной биографии.
Многочисленное использование выдержек из газетных заметок, писем и дневников, разнооценочных воспоминаний и мифов о времени вокруг писателя говорит нам о титаническом труде, который проделал автор.
При помощи всего этого Игорь Волгин рисует довольно детальный и объёмный портрет. Не только великого писателя, но и всей России в один из сложнейших периодов нашей истории. Споры в кругу интеллигенции, продолжающиеся трения между партиями славянофилов и западников, революционные волнения…
Иногда язык книги кажется немного однотонным и скучным, делая произведение похожим на учебник истории с одним выбранным главным героем. Но это только иногда – в целом, “Последний год Достоевского” пронизанный характером времени и энергетикой жизни Фёдора Михайловича, читается с удовольствием. Но каждая часть требует некоторого времени на осмысление.
Личность писателя неотделима от фона истории. По соседству с ним живёт народоволец-террорист Баранников. Появляется версия об их возможных отношениях. “Стреляли, стреляли, стреляли!” – взволнованно кричит Достоевский, узнав о покушении на царя. Вечерами автор "Преступления и наказания", "Бесов" и "Братьев Карамазовых" ходит по салонам, знакомясь с разными людьми. Вокруг, куда не пойди, куда не глянь - творится история.
“Нам уже приходилось говорить, что идеология Достоевского не есть случайное и хаотичное нагромождение парадоксов, <...> а единый идейный парадокс. Истоки этого парадокса таятся в глубинах русской истории, в “странном”, уклончивом и скачкообразном движении русского общественного сознания.”
Не забывает Волгин и о произведениях – герои романов Достоевского постоянно присутствуют в тексте, либо как воплощение идей и мировоззрения автора, либо как литературные персонажи, которые осмысляются с точки зрения: а если бы всё пошло по-другому? Вот что пишет Волгин в главе “Судьба Алёши”:
“Такого Алёши ещё не существовало в природе. Этот духовный тип (так полагал Достоевский) лишь намечался в действительной жизни. Те же “русские социалисты”, которые были, — шли прямой дорогой на эшафот. <...> Перед автором “Братьев Карамазовых” вставала дилемма: либо создать ещё один идеальный образ (своего рода “Идиота” русской революции: именно так несколько раз именуется Алёша в черновых набросках к роману), либо воплотить в будущем Алёше те реальные человеческие судьбы, с трагическими развязками которых современники сталкивались на протяжении последних лет”.
Игорь Волгин не ограничивается сообщением известных фактов. Он по-своему пытается их толковать. И в контексте всей книги, эти толкования выглядят яркими и убедительными.
“Отделение осуждения от наказания — вещь практически невозможная. Однако именно так ставит вопрос Достоевский. Так у него всегда: не совершенствование “системы”, не улучшение отдельных её частей, а коренное преобразование; внесение “чисто человеческого” (можно сказать — исключительно человеческого) в круг понятий надличностных и общих. Мир холодных абстракций “утепляется”, они обретают новый (максимально приближенный к человеку) образ. Бесполезно оценивать степень его “прогрессивности” отношением к тем или иным правовым нормам или юридическим институтам. То, о чём он говорит, “выше” права: здесь не действует никакой иной закон, кроме закона нравственного.”
Можно расценивать эту книгу, как вершину нескольких биографических работ Игоря Волгина о Достоевском. Труд титанический, многолетний, но всё равно дополняемый.
Новое найденное письмо, неизвестный прежде факт – стёклышко нового цвета в трубе калейдоскопа, в котором теперь складываются другие рисунки. И кажется, что через несколько лет можно ожидать новое переиздание.
Но это тот случай, когда понимаешь, что это по-настоящему здорово и необходимо.
Эта книга будет интересна студентам филологических вузов, преподавателям и просто поклонникам творчества Ф.М. Достоевского.
