Вечная ссылка Ариадны Эфрон

Такими строками Марина Цветаева приветствовала рождение своей старшей дочери – Ариадны Эфрон. Она появилась на свет 18 сентября 1912 года (по новому стилю) в Москве, в Борисоглебском переулке в Замоскворечье. Стихи были написаны позже.

В этом ласковом стихотворении есть жутковатая строчка: "Чтобы тихая в печали…". То ли предвидение, то ли констатация факта… Было земное существование Ариадны Сергеевны не столь уж долгим: 18 сентября 1912, Москва — 26 июля 1975, Таруса. Шестьдесят три года. Больше половины из них пришлись на тюрьмы, ссылки и эмиграцию. И вправду: жизнь Ариадны Эфрон прошла "в печали".

В семье папа и мама называли Ариадну Алей. Мать посвятила ей много стихов. Воспитываемая в интеллигентской среде девочка увлекалась стихосложением с детства. Двадцать Алиных стихотворений Марина Цветаева включила в свой сборник "Психея". Ее взрослые стихи, которые были опубликованы спустя много лет после смерти, доказывают: если Ариадна и не превосходила Марину в поэтическом слове, то ненамного уступала ей (а манеру Марины Ивановны, похоже, переняла):

 

 

Желание Ариадны "воссоединиться" со своим домом, да и с городом, "матерью завещанным", не сбылось. Из родного дома она уехала за рубеж вместе с родителями – в эмиграцию.  Но не "офранцузилась". В стихах признавалась:

 

 

Ариадна Эфрон питала симпатию к Стране Советов (не отделяла ее от России). Живя в Париже, она переводила на французский язык Владимира Маяковского и других советских поэтов. Сотрудничала во французских журналах "Россия сегодня", "Франция — СССР", "Для Вас", а также в русскоязычном журнале "Наш Союз", издававшемся парижским "Союзом возвращенцев на Родину". И первой из семьи приняла решение вернуться в СССР, подвигнув на этот, как потом выяснилось, рискованный и роковой шаг и старшее поколение… Сергей Эфрон давно рвался в Союз. Марина Цветаева всячески сопротивлялась. Но – поехала следом за мужем, с которым, несмотря на сложнейшие, запутанные личные отношения и множественные романы (с обеих сторон) долгие годы не могла расстаться. Они прибыли в СССР в разное время, но поселились вместе, как семья, на даче в Болшеве, которую предоставила "возвращенцам" власть.

Первое время после приезда на родину Ариадна Эфрон работала в редакции советского журнала "Revue de Moscou", который выходил на французском языке: делала переводы иностранных материалов, писала собственные, а заодно рисовала иллюстрации. И все это кончилось скоро и страшно. Арестовали ее отца Сергея Эфрона, третировали Марину Цветаеву. Обвинения, которые предъявляли Эфрону, представляют собой целый исторический детектив, не будем на них останавливаться. Следом за отцом "притянули" и Ариадну Сергеевну. По разным данным, это произошло либо 27 августа, либо 5 сентября 1939 года.

Ариадну Эфрон подозревали в шпионаже и "впаяли" 8 лет. Амнистии её не касались. Есть версия, что ее пытками вынудили свидетельствовать против отца. О том, что ее родители при трагических обстоятельствах ушли из жизни в одном и том же 1941 году (Эфрона расстреляли, Цветаева повесилась в эвакуации в Елабуге, хотя некоторые исследователи предполагают, что ей "помогли"), Ариадна узнала далеко не сразу. Кошмарная весть нашла ее в лагере.

Ариадна Эфрон вышла на волю, отбыв полный срок, в 1947 году. Жить в столице и еще 39 городах СССР ей запрещалось. Она выбрала для жительства Рязань. Чем этот городок привлек поэтессу и художницу с европейским образованием? Одна из биографов Ариадны Сергеевны, Майя Кремер, в книге-исследовании "Ариадна Эфрон – дочь Марины Цветаевой" высказала мнение: в Рязани жили Гордоны, друзья Ариадны ещё по Парижу. Они и помогли ей устроиться на работу. Это было место преподавателя графики в Рязанском художественном училище. В его стенах Аля провела около двух лет.

Некоторые студенты РХУ, довольно известные на Рязанщине люди – хранитель Рязанского художественного музея Татьяна Щеглова, художники Сергей Чугунов, Александр Суханов, Анатолий Фокин – оставили об Ариадне Сергеевне воспоминания. Об Ариадне Эфрон говорили как о любимом и просвещенном учителе, познакомившим подопечных с искусством импрессионистов. Разумеется, эти записи увидели свет только в XXI веке.

Рязанское художественное училище. 

Из Рязани Ариадна Эфрон писала своим родным и знакомым. Ее обширная переписка была опубликована в самом конце 1990-х годов. В числе респондентов Ариадны Сергеевны были поэты Николай Асеев и Борис Пастернак. С Пастернаком Ариадна Эфрон вела особенно интенсивную переписку. Она жаловалась ему: "В училище, где я работаю, есть театрально-декоративное отделение, а Шекспира нет и достать невозможно. Ни у меня, ни у училища нет ни средств, ни возможностей, а без Шекспира нельзя. Молодежь (в большинстве из окрестных сел) никогда его не читала, и если не пришлешь ты, то, наверное, и не прочтет".

Борис Пастернак послал в Рязань свои переводы Шекспира. По словам Ариадны Эфрон, ее учеников невероятно порадовал щедрый дар от поэта, но они сожалели, что он не оставил на книгах автографа для них… Ариадна Эфрон знала о том, что Пастернак пишет роман о русской революции, и мечтала его иллюстрировать. Планы эти не осуществились.

В том же учебном заведении преподавал еще один бывший политзаключённый, лишённый права жить в столице и крупных городах СССР – Георгий Карлович Вагнер. Он был повторно арестован за неделю до Ариадны Эфрон. Её забрали прямо из Рязанского художественного училища. А до этого Ариадну Эфрон понизили в должности: из преподавателя сделали секретарем. Видно, это было предвестием... И не исключено, что новые аресты Вагнера и Эфрон связаны между собой. А может быть, во вторую волну репрессий "просто" снова задерживали уже попавших в поле зрения советской юстиции.

Ариадна Сергеевна вновь лишилась свободы 22 февраля 1949 года. Если известно, в чем ее обвиняли при первом аресте, то об обвинениях во второй раз четких данных не сохранилось. Похоже, взяли только за то, что была ранее осуждена. На этих же основаниях Ариадна Эфрон получила строжайшее наказание: пожизненную ссылку в Туруханский район Красноярского края. Забегая вперед: в 1955 году она была реабилитирована за отсутствием состава преступления, так что вины за ней и вправду не числилось…

О том, как закончилось пребывание Ариадны Эфрон в Рязани, рассказывает один из очерков цикла "Архивная коллекция Рязанского общества "Мемориал". В нем освещены тюремные дни поэтессы и художницы.

Рязанский "Тюремный Замок". Фото: pastvu.com.

Задержанную Эфрон поместили в так называемый рязанский "Тюремный замок" в центре города. Он был построен в качестве тюрьмы еще при Александре I. Но с увеличенной "нагрузкой" использовался в сталинские годы. В одной камере с ней оказалась Ада Александровна Федерольф (Шкодина): преподавательница английского языка в московских институтах, тоже "шпионка", тоже после первого лагеря переехавшая в Рязань, тоже здесь повторно арестованная. Начиналась весна. Из тюремного окошка потянуло свежим ветерком. Шкодина растрогалась и прочитала на память стихотворение любимой поэтессы: "Я сегодня всю ночь не усну от волшебного майского гула…". Соседка по камере живо повернулась к ней и спросила, нравятся ли эти стихи. "Очень!" – восторженно ответила женщина. "Их написала моя мать, Марина Цветаева". Этот эпизод обрисовала сама Ада Шкодина в воспоминаниях "Рядом с Алей". Она же запомнила, что студенты художественного училища приносили любимой преподавательнице скромные продуктовые передачки. Ариадна Сергеевна была в шоке: надо же, как её любят ученики – даже не боятся "засветиться"!..

Ада Шкодина писала, что они с "Алей" должны были попасть в разные этапы, идущие из Рязани в Туруханский край, но оказались в одном. Это было для подруг счастьем. Они не расставались до самой смерти Ариадны.

Ариадна Эфрон в старости. 

В Туруханске дочь Марины Цветаевой провела шесть лет. Поначалу ей доставалась самая грязная и тяжелая работа: убирать школу. В это понятие входила и окраска стен, и поддержание двора в порядке, так, что художница воду носила из Енисея и траву косила.

Позже ей доверили работу почти по специальности: художником-оформителем районного Дома культуры. "Для души" она нарисовала серию акварелей о жизни в ссылке. Эти рисунки увидели свет только в 1989 году. А реабилитация подоспела в 1955 году. Гражданский муж Ариадны Эфрон, Самуил Гуревич, главный редактор журнала "За рубежом" был расстрелян в 1952 году.

После второго освобождения Ариадна Эфрон выбрала для жизни калужскую Тарусу, "сотый километр", ставший пристанищем многих репрессированных интеллигентов. Тарусе посвятил товарищ Ариадны по несчастью Николай Заболоцкий стихотворение "Городок", ставшее грустной застольной песней. Почему Ариадне Сергеевне приглянулась Таруса? Кто же знает… Но Рязань она откровенно не любила. В собственноручной автобиографии, написанной в 1963 г., она упомянула рязанский период двумя строками. А Таруса была Ариадне роднее маминой памятью. Этот городок настолько любила юная Цветаева, что мечтала быть здесь похороненной. Сегодня на берегу Оки, недалеко от центральной площади Тарусы, стоит кенотаф (ложная гробница) с надписью: "Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева".

В Тарусе Ариадна Эфрон переводила на русский язык Виктора Гюго, Шарля Бодлера, Поля Верлена, Теофиля Готье и других французских поэтов, писала воспоминания, подготовила к печати издание сочинений матери. Умерла она здесь же в 1975 году – можно сказать, скончалась, находясь в вечной ссылке... Ада Шкодина поставила Ариадне Эфрон могильный памятник в Тарусе.

Могила Ариадны Эфрон. Фото: liveinternet.ru.

Говорят, что в Рязанском художественном училище существует небольшой внутренний "музей", куда выросшие ученики Ариадны Эфрон сдали свои студенческие билеты с ее подписями. Но на стенах училища нет ни мемориальной доски, ни какого-либо памятного знака в честь Ариадны Сергеевны. И вообще почитание памяти Ариадны Эфрон все время оказывается зависимо от памяти Марины Цветаевой. Несколько лет назад в Рязанской библиотеке имени Горького на заседании клуба "Олимп" утроили "парный" вечер памяти матери и дочери. С одной стороны, это логично. С другой – по жизни эти незаурядные женщины шли раздельно, разлученные обстоятельствами, а не собственной волей. Их судьбы совпадали разве что трагизмом. И если Марине Цветаевой "настал свой черёд", как она обещала в стихах, то Ариадне Эфрон по заслугам еще далеко не воздано...

Один из трудов Ариадны Эфрон.