"Личное участие": мы знаем глаза каждого, кому помогаем!

 

Фонд "Личное участие" был официально зарегистрирован в 2013 году. Организационная форма – некоммерческая организация благотворительный фонд. Профиль по уставу: благотворительность, деятельность в области здравоохранения, профилактики, охраны здоровья, пропаганды здорового образа жизни, в области образования, просвещения, культуры, волонтерства и содействие такой деятельности.

Эмиль Сафиулин

 

 

Первым направлением работы фонда стала помощь медицинским учреждениям. Возникли программы, привлекающие внимание к острым проблемам нашего общества: таким тяжелым болезням, как туберкулез и буллезный эпидермолиз, или длительное нахождение детей в больницах. Основа нашей идеологии отражена в названии – "Личное участие". Простите, если это прозвучит пафосно, но мы знаем глаза каждого, кому помогаем.

Фонд развивался, искал актуальные формы привлечения средств и внимания общественности. Сегодня это творческие проекты с активными жителями города, волонтёрство, денежные взносы от частных лиц и организаций, с недавних пор – субсидии и гранты.

 

 

Мы всегда хотели видеть в Самаре благотворительный фонд, который вызывает доверие. В итоге решили создать его сами. Город – это не просто точка на карте. Город – это сообщество: люди, которым порой нужна помощь. Любить свой город – это не только наслаждаться архитектурой, природой, видом набережной Волги.

Однажды мы поверили, что возможно объединить тех, кто не безразличен к окружающим, у кого есть желание не закрывать глаза на трудности других. Может, и не сразу, но у нас получилось. Для нас важно, чтобы благотворительность приносила удовольствие тем, кто ею занимается.

Передача медикаментов. 

 

Фонд "Личное участие" существует для привлечения внимания и реализации программ по актуальным, но остающимся в тени проблемам современного общества. Наши программы связаныс вопросами инфраструктуры и просвещения в медицине, заботой о здоровье населения, поддержкой малообеспеченных граждан, повышением их качества жизни, содействием включению редких заболеваний в государственное финансирование.

Мы стараемся создавать условия, когда люди, заинтересованные в помощи, учреждения и сообщества могут услышать и понять друг друга, объединившись для решения одной проблемы. При выборе проектов отдаем предпочтение программам с наиболее масштабным откликом. Тем, которые открывают новые дороги, создают более качественные коммуникации между участниками процесса, помогают на долгое время или информируют значительное число людей.

Афиша фонда о профилактике туберкулеза. 

 

 

Когда-нибудь мы бы хотели стать фондом федерального значения, объединив Поволжье и другие регионы России, привлекать крупные корпорации для совместного решения социальных проблем, касающихся множества людей. И, разумеется, привлекать "живых" и неравнодушных волонтеров в каждом из регионов, где мы работаем… Для волонтеров фонд создает площадки, где они могут проявлять себя как личности и расширять свои границы. Вместе с частными и корпоративными благотворителями мы находим способы не просто помогать локально, а влиять на мир и общество, создавая среду иного качества.

Передача коляски ребенку-инвалиду. 

 

 

Наша некоммерческая организация зарегистрирована в Самаре. В штате фонда в разное время в зависимости от проектов было от 2 до 5 человек. Но есть команды волонтеров с координаторами в других городах. Сейчас, например, в Тольятти и Саратове.

 

 

Вместе с волонтерами нас два-три десятка человек.

 

 

Кроме больничной клоунады мы реализуем три больших проекта.

Один из них – помощь людям в трудной жизненной ситуации. Проводим раздачу продовольственной и непродовольственной гуманитарной помощи жителям Самарской области. Передаем оснащение, оборудование и медицинские расходники медицинским и детским специализированным учреждениям. Строим детские спортивные площадки, а также делаем косметический ремонт и оснащаем внутренние помещения для детей в больницах, например, игровые комнаты или холлы ожидания. Мы регулярно проводим тематические праздники в отделениях больниц и детских учреждениях, потому что там часто не хватает именно внимания и общения… Кроме того, работает проект "Город мастеров", помогающий детям-инвалидам и детям-сиротам выбрать будущую профессию. Последние два года мы участвуем в международной инициативе MeetandCode и проводим обучение программированию для детей в тяжелой жизненной ситуации.

Поле для командных видов спорта на территории противотуберкулезного диспансера имени Постникова оборудовано при участии фонда.
 

Да. Как раз второй большой проект – профилактика и противодействие туберкулёзу. Фонд запустил кампанию по повышению грамотности населения относительно этой болезни. Это в первую очередь информационная работа. Деловые завтраки для руководителей и HR Самары с привлечением специалистов из других регионов посредством телемостов; игровые обучающие квесты для школьников; плакаты в городском транспорте, лифтах домов, общественных местах с призывом пройти флюорографию.

И третий очень важный проект – помощь детям-бабочкам. Так называют детей, страдающих буллезным эпидермолизом. Звучит красиво, но заболевание ужасно. Кожа пораженных им не прочнее крыльев бабочки. Жертвы эпидермолиза обречены на физические страдания всю жизнь. В 2017 году наш фонд стал оператором фонда "Дети-бабочки" и взял на попечение четырех таких детей из Самарской области. С одной стороны, мы привлекаем внимания к проблемам детей с диагнозом буллезный эпидермолиз, проживающих в нашем регионе. С другой – собираем средства для приобретения медикаментов и перевязочных материалов, организуем юридическую и медицинскую консультационную помощь, оказываем материальную поддержку семьям.

В рамках этой программы мы проводили благотворительные мероприятия для поддержки детей-бабочек. Проект "Благотворительные читки" стал победителем национального конкурса "Серебряный Лучник". 

Фонд поставил специальное питание "ребенку-бабочке". 

 

 

Конкретно на это “окошечко” за всю его историю нажали два или три раза. Но когда мы "постим" приглашение присоединиться к какой-то активности – люди реагируют. Набор волонтеров, сбор на какие-то нужды подопечным фонда – всегда есть положительная реакция.

 

 

В Самаре первый набор Больничной клоунады и запуск проекта был в 2015 году. Потом присоединился Новокуйбышевск, но там проект закрыли. В 2017 году – Тольятти, в 2018 – Саратов. Саратовский проект "Больничная клоунада в детских онкологических отделениях" получил Президентский грант. И важен в данном случае не только факт материальной поддержки. Мы оцениваем это как признание значимости проекта.

Благотворительная читка. Иван Вырыпаев. 

 

 

До этого вся деятельность фонда была сосредоточена на материальной помощи медицинским учреждениям и инфраструктурных проектах. Но, общаясь с врачами, мы поняли, что социальные проекты так же необходимы, как и материальные вложения. Подсмотрели успешный зарубежный опыт (Израиль, Нидерланды, Португалия), захотели познакомиться с Костей Седовым. Это первый больничный клоун России, теперь приглашаем его учить волонтеров азам и тонкостям клоунады. И начали свой проект.

 

Из главного офиса в Самаре. У фонда, кроме глобальных целей и планов, есть детальное видение проекта – требования к обучению (у кого и чему учимся), СанПиН (от костюмов до антисептиков и правил поведения в больницах).

Обучение у Кости Седова. 

 

 

Если, как в голливудских фильмах, учитывать всех, кто принимал участие в проекте (а это единственно правильный подход в благотворительности, на наш взгляд) – то около 300 человек. Это не только волонтеры, но и преподаватели, дизайнеры-волонтеры, бизнес-партнеры, которые оказывают постоянную поддержку проекту, и другие люди. Конкретно волонтеров – 60 человек (по 20 в каждом городе). Активно посещают детей 20-25.

 

 

Идеально, когда в каждом детском стационаре России есть "свои" больничные клоуны. Это профессионалы своего дела, работающие в партнерстве с врачами и медперсоналом и помогающие решить те проблемы, которые можно решить нашими силами.

 

 

Пока это областные больницы в городах проекта. Их три. На очереди еще семь заведений.

 

Да, участие впроекте добровольное, оно не предполагает оплаты за труд. Но и не исключает нематериальных поощрений и мотивации. Волонтеры получают подарки ко всем праздникам, у них бывают корпоративы, поездки в другие города для обмена опытом, обучение за счет фонда.

 

 

 

Я занимаюсь больничной клоунадой 2 года. Когда начал, мне был 31 год. О наборе в больничные клоуны узнал из новости в городском паблике ВКонтакте, откликнулся не задумываясь. Лично я –амбициозныйв творческом плане человек. По образованию технарь, по профессии дизайнер в типографии. А вот хобби связаны с лицедейством: народные игры, Петрушка, раёк, исторические экскурсии. Причём занимаюсь этим чаще на волонтёрской основе, что почти не даёт дополнительного заработка, зато полностью освобождает творчески. К тому же обожаю импровизировать. Потому приход в БК был логичен. Навыки дизайнера пригодились и для разработки макетов для нашего движения, и для изготовления собственного реквизита.

Во всякой учёбе есть трудности, даже для талантливых. Главное для меня – относиться к этому с радостью и терпением. Например, я хорошо импровизирую, работаю с куклой, а вот парная и командная работа с другими клоунами даётся труднее. Но этому тоже учатся, и я постоянно над собой работаю.

Чем отличается для клоуна работа с детьми и с взрослыми – на этот вопрос каждый ответит по-своему, если имеет опыт работы с теми и другими. Я же предпочитаю детей. Нет в них взрослой "тяжести", комплексов и страхов. Печаль детей печальнее, смех смешнее, радость радостнее и т.д. С ними в общении для меня многое яснее, искреннее. Я для них всегда свой, видимо, в силу природной наивности, которую я в образе клоуна гипертрофирую, становясь с ними "в один рост" или даже ниже. А к зловещему шаблону… да никак не отношусь, это просто явление, событие, которое от меня не зависит. А вот у детей, да и у взрослых, это иногда создаёт стереотипы, барьеры к восприятию клоуна. Но когда к ним приходит добрый улыбчивый простачок-больничный клоун, шаблон часто сам разрушается. А если нет, то начинаю это обыгрывать, воспринимать как интересную творческую задачу.

Городской праздник в парке. 

У меня были примеры, когда кричат клоуну: "Это Оно!" и что-то подобное. А я сразу отвечаю: "Оно, извините, в воде не тонет, а я тону, и очень хорошо".

Я не склонен к рефлексии, что очень бережёт мою психику и позволяет работать с детьми с разными диагнозами, даже очень тяжёлыми. Но однажды неожиданно растрогался от положительных эмоций до еле сдерживаемых слёз.

В палате был мальчишка лет девяти и девчушка лет четырнадцати с бабушкой. Парнишка хотел сначала в ковбойском образе меня и напарницу застрелить, арестовать, но мы ему подыграли, изменив "угрозы" на благородные порывы нас защитить в образе шерифа. Он вошел в образ и быстро нарисовал нам очень классный значок шерифа, один на двоих. И подарил. А ведь он там лежал без родителей. Смелый и щедрый парень.

Симпатичная девчушка очень плохо держалась на ногах. Рядом была коляска (часом раньше я катал эту девочку в коляске по коридору в холле, изображая гоночную машину). Девчушка согласилась с нами сфотографироваться. Встала, отказавшись от помощи бабушки и демонстративно – от коляски. Вот тут меня и накрыло, еле сдержался. И всегда накрывает, когда это вспоминаю. Встать и отказаться от "костылей"! Я – человек как все!

Вот ради такой силы воли я и хожу в больницу к детям. Это не только они, это и я преодолеваю трудности.

 

Я экономист, в 90-е годы работала в отделении реанимации медсестрой-анестезистом, вела врачебный прием в детском кабинете фтизиатра. Даже приходилось быть рентгенлаборантом в противотуберкулезном диспансере. Потом закрытие градообразующего предприятия привело в отдел экономики и изменению профессии. Только спустя почти 10 лет тема медицины вернулась в мою жизнь. Легко ли научиться быть больничным клоуном? – сложно ответить однозначно. Просто мы 80 процентов времени тратим на обучение и 20 процентов – на общение и игру с детьми. Каждый раз приходится учиться и у детей, и у актеров, и у психологов, у коллег по цеху. У книг, конечно, тоже.

Для меня занятия с детьми и с взрослыми одинаково приятны и занимательны. Я предстаю всемогущим волшебником светлой минуты игры, где улыбка, взгляд или просто удивление бывают огромной наградой. Страха больных из-за ассоциаций с "Джокером" не припомню. Может, потому, что прихожу в игру в полной готовности: беру с собой любовь к миру, чистый (ближе к стерильному) костюм и такие же чистые мысли.

Однажды я придумала, что мой клоун прилетел к детям на ковре-самолете. Они поверили в эту историю так, что я испугалась, что они тоже захотят путешествовать по воздуху. На мое счастье, они захотели поиграть со мной и совсем забыли про ковер-самолет!

 

Больничными клоунами становятся обыкновенные люди. С разным образованием, социальным статусом, уровнем дохода. У этих людей разные причины и цели быть больничным клоуном. Я знаю биологов и бизнесменов, артистов и монтажников, студентов и многодетных родителей. Думаю, что причина быть клоуном в том, что он в нас есть и просится проявить себя. Порой серьёзные люди встречаются. Возможно, эта официальность, "нормальность" даёт право серьёзным тётеньке или дяденьке отпустить погулять своего клоуна. Легко ли научиться быть больничным клоуном? Легко ли полюбить себя и быть честным к себе и окружающим?..

Трудности бывают. Люди разные, ситуации непредсказуемые. Со взрослыми работал, правда, это были только родители детей в больнице. А там особенная среда – всевзрослые становятся ближе к детям и похожими на них.Проблем из-за голливудских фильмов у меня не было. Джокер нравится как художественный образ, понравился последний фильм о нём. С "Оно" мало знаком. В любом случае, я сторонник более спокойного образа у клоунов, не кричащего. А детям можно и нужно объяснять, что есть что.

Пожалуй, "моя" трогательная история только косвенно, так как я был в роли наблюдателя. Встречая Костю (Константин Седов - основоположник больничной клоунады в России) в аэропорту Саратова, я надел клоунский нос. Мы встретились, вышли из аэропорта, и Костю окликнул молодой парень. Оказалось, что, будучи мальчишкой, этот парень лежал в онкологии в Москве, где Костя работал больничным клоуном. Узнать в прохожем своего героя и давнего друга молодому человеку помог мой нос. Тут же подошли и родители героя этой истории, обнимались, радовались. Эти люди, как мне показалось, встретили родного человека. Увиденное тронуло меня до глубины души.

 

 

Наверное, отвечу банально, но так оно и есть: мы просто обычные люди. И тут сложно разбить на категории, потому как мы все совершенно разного возраста, разных профессий и увлечений. Но есть все-таки одно общее, что нас объединяет и удерживает в клоунаде – этолюбовь к игре. Нам интересно, любопытно и искренне забавно дурачиться и валять дурака в детской тусовке. Я работаю в торговой компании в отделе персонала. Занимаюсь всем, что связано с людьми. В профессии уже больше 12 лет, окончила факультет психологии и сразу после института пошла работать по специальности. Собственно, спустя много лет могу с уверенностью утверждать, что выбором специальности очень довольна, и будь у меня шанс что-то изменить – оставила бы всё точно так же.

Клоунада цепляет своей детской искренностью: выражением глаз, улыбкой сквозь слезы, отрицанием и интересом. Никогда не знаешь, какая на тебя будет реакция, ничего нельзя планировать, все всегда происходит неожиданно, и так же неожиданно для себя ты реагируешь на ребенка. Отыгрываешь боль, грусть, гнев – и в результате получаешь смех. Это даже может быть просто короткая скрытая улыбка, но в больничных реалиях она уже считается большим достижением. Наверное, я сама в душе еще большой ребенок: прихожу после больницы домой и мужу рассказываю, как мы запускали фейерверки из шариков в палате.

Я думаю, что при желании научиться чему угодно очень легко, и больничной клоунаде в том числе. Главное, чтоб вам самому было интересно этим заниматься, чтобы было время на это.

Трудно сказать, с кем сложнее: с детьми или с взрослыми. Бывают и те, и другие сложными. Не забываем, что это больница, и дети и их родители там не на курорте отдыхают. Всех их туда привела болезнь, и каждый ее переживает по-своему. У детей психика более гибкая, они легче вовлекаются в игру, а родителям бывает сложно переключиться с проблем на веселье. Но бывает и наоборот: родители смеются, а у ребенка состояние вселенского горя.

Ох уж этот "Джокер"! Было несколько случаев: закрытия, страхов после этого фильма. Мы не настаиваем на своем присутствии. Если ребенок не хочет, мы пойдем к другим. Но, как показывает лично моя практика, те, кто боялся Джокера, нагоняют нас в других палатах и подглядывают в замочную скважину. А это, я считаю, уже небольшой, но прогресс.

Трогательных историй очень много, сложно выбрать какую-то одну. Для меня самые трогательные моменты - это когда ребята нас встречают словами: "Пуговка пришла!". Или провожают до конца коридора, глядя вслед. А еще происходит настоящий инсайт, когда ты видишь, как у конкретного ребенка с твоей помощью меняется настроение.

Тренировка с детьми из больницы на футбольном поле. 

 

Больничные клоуны – люди, которые делятся добром и теплом. Обычные вполне люди. Я домохозяйка. Занимаюсь больничной клоунадой потому, что это сближает меня с сыном. А ещё в клоунаде я нахожу выход своей креативности. Научиться клоунаде тяжело. Много нюансов. Взрослые часто воспринимают нас аниматорами. Да и дети постарше – тоже. Мол, раз пришёл – весели. Главное, не отчаиваться – тогда всё получится.

Я не смотрю фильмы про злых клоунов. Клоун – не шаблонный персонаж. Разность образов меня и привлекает. Трогательная история? Их у меня было много. Но был особенный случай с мальчиком Димой. Первый раз мы его с мамой встретили в мае, в педиатрии. А осенью того же года он с мамой лежал в неврологии. И мы узнали друг друга! Дима говорит: "Мам, помнишь этих клоунов? Они к нам уже приходили". И я его вспомнила, и по имени назвала. Нам была приятна ситуация. Вроде, случайность, но если мы друг друга запомнили и остались в сердцах, то всё не зря. Не зря наши выходы, общение, обмен теплом!