Все фото предоставлены Пресс-службой ШДИ.
Спектакль выпущен при поддержке гранта "Открытая сцена" Департамента культуры города Москвы.
Театр ШДИ, что на Сретенке, камерный, атмосферный, милый театральный дом с причудливыми пространствами, амбициозно бросил вызов Большим и Малым коллегам оригинальным замыслом собственного Ибсена в, так сказать, "отсебятинском" жанре. И эта "отсебятина" дорогого стоит. Молодой режиссёр и автор инсценировки Евгений Закиров со своей эксцентричной командой соединил разнородные приёмы, выразительные средства и эффекты, склеив их в стык, в перпендикуляр, в лоб. И этот ошеломительный вихрь театральных затей ожил, зазвучал, заиграл, сбивая с ног ликующего зрителя.
"Подпевал" Евгению не только театральный хор (эксклюзив ШДИ), но в этой же драматургической тональности действовали сценограф и художник по костюмам Ирина Уколова, композитор Эдуард Глейзер, художник по свету Тарас Михалевский. Хормейстер Светлана Анистратова и вовсе нарядилась троллем (мы же в Норвегии), а сам режиссёр непосредственно участвовал в музыкальном мимансе и выслушивал от Яцко-Сольнеса упрёки за режиссуру.
Именно в таком ключе, где размыты границы между пьесой и её репетицией, персонажами и исполнителями, драматургом и великими авторами мировой классики, выстроилась конструкция постановки. Размышления, заданные Ибсеном, о цене гениальности, которую платит человеческая личность художника за свою избранность, рассматриваются через призму множества референций. Отсылы к знаковым литературным персонажам, событиям, историческим фактам, культовому фильму Боба Фосса "All That Jazz" наполняют метафорами сценическое повествование, сумбурное вначале и проявившееся глубокими смыслами в финале.
Нежелание стареть обуревает мастера-архитектора Сольнеса страхами. Навязчивая идея, что за ним идёт талантливая молодёжь, которая вытеснит его, приводит в отчаяние. Он тащит на себе трагический груз прошлого, приписывая себе вину за сгоревший дом и смерть сыновей. Знающий истинную цену своего дара он вызывает на разговор самого Бога, поднимаясь наверх возведённого им дома, и срывается вниз.
Прелюдия Шопена в приятном джазовом флёре и песня панк-группы "Король и шут" прекрасно рифмуются в контексте происходящего, широко раскачивая эмоциональный маятник зрителя. Полюсность противопоставлений в потоке общего сценического сознания - краеугольный камень созидателей здания спектакля. Трагизм и умный юмор, драма и сиюминутная шутка сложились в настоящий театр в шекспировском духе.
Игорь Яцко вдохнул весь масштаб, темперамент, мощный нерв своего внутреннего "Я" в эту роль. Порой это, вообще, была не роль, а Игорь Владимирович собственной персоной - "товарищ, человек и пароход". К слову сказать, Маяковский также присутствовал среди многочисленных цитат, вкраплённых в инсценировку. В первую же секунду мастер-актёр прорубил четвёртую стену между собой и зрителями - предельная близость, никаких преград и рамок, только обнажённая честность мыслей и чувств. Неожиданно украшением монологов стали личные воспоминания Яцко из его кинокарьеры. Смешно и грустно, но позитивно и вполне гармонично в целом.
Александра Лахтюхова, Мария Киселева, Регина Чадова, Иван Товмасян, Сергей Ганин - актёрские характеры были уместно подобраны, все были на своих местах в общем ансамбле.
Отличная работа всей театральной команды, удачная в режиссёрском, постановочном и актёрском аспектах, должна непременно увлечь зрительскую аудиторию, стремящуюся к новизне и неочевидности трактовок классической драматургии.
