Николай Лесков родился 16 февраля (по новому стилю) 1831 года в селе Горохово Орловского уезда Орловской губернии (ныне это село существует, но называется уже Старым Гороховым) в семье следователя уголовной палаты и обедневшей дворянки. Отец Семен Дмитриевич Лесков (1789-1848) был из духовных, но выслужил потомственное дворянство собственным трудом. Именно трудом, а не лизоблюдством и чинопочитанием. В 1839 году следователь поссорился с начальством, дело дошло до губернатора, ему пришлось оставить службу. По крайней мере, так описывал происшедшее его знаменитый сын. Семья с пятью детьми переехала в село Панино под городком Кромы – и здесь Николай начал свое познание народа.
Раннее детство и ученический период Николая Лескова прошли в Орле: он учился в Орловской губернской гимназии, но успехами не блистал и кончил лишь два класса. Шестнадцати лет юнец по стопам отца поступил на службу в Орловскую уголовную палату уголовного суда на должность канцелярского служителя 2-го разряда. Через год отец скончался от холеры. Но Николая из учреждения не вышвырнули – напротив, повысили до помощника столоначальника Орловской палаты уголовного суда. В декабре 1849 года Лесков попросил о переводе в штат Киевской казенной палаты и получил его. В Киеве он жил у своего дяди по матери С. П. Алферьева и не столько служил, сколько развивался интеллектуально и духовно: был вольнослушателем лекций в университете, изучал польский язык, иконопись и религиозную философию, а также человеческие типажи.
Дом-музей Н. С. Лескова, Орел. Фото: culture.ru
26 лет Николай Лесков вообще оставил казенную службу и пошел работать в компанию своего родственника "Шкотт и Вилькенс", где обогатился практическим опытом и познаниями в разных областях промышленности и сельского хозяйства, а также вдоволь попутешествовал по России, что дало ему огромный этнографический и "человековедческий" материал. Постоянно жил он – когда не странствовал - в селе Николо-Райском Городищенского уезда Пензенской губернии и в самой Пензе. Здесь был сделан первый писчий опыт.
В 1859 году Россия стала ареной "питейных бунтов" (уничтожение питейных заведений и винокуренных заводов, сегодня трактуемое как сопротивление народа своему спаиванию. Правительство, получавшее акцизы от продажи спиртного, жестоко подавляло выступления вплоть до расстрелов на месте и судов и оставалось глухо к мирным протестам). Николай Лесков написал на эту тему "Очерки винокуренной промышленности (Пензенская губерния)". Их опубликовали "Отечественные записки". Несмотря на заявленную "питейную" тему, очерки отражали полный экономический упадок всех отраслей – земледелия и крестьянского хозяйства в целом. Возможно, на этом фоне разорилось предприятие лесковского дяди, и Николаю пришлось вернуться в Киев, где он начал зарабатывать на жизнь сугубо литературным трудом. Первые его опусы были тем, что мы бы сегодня назвали публицистикой, причем яро социального толка – об экономических "ямах", о коррупции полицейских врачей (поговаривали, из-за этих-то заметок Лесков и вынужден был оставить службу в уголовном суде) и о прочих общественных проблемах. Многие такого рода обличительные материалы он подписывал псевдонимом М. Стебни́цкий. По инерции, видно, подписал им и первую работу художественного плана – "Погасшее дело" (позже "Засуха"). Вообще же Стебницкий и соответствующие инициалы, которые также иногда фигурировали в подписях, "соседствовал" с Лесковым до 1869 года. Помимо них употреблялись прозвища "Фрейшиц", "В. Пересветов", "Николай Понукалов", "Николай Горохов", "Кто-то", "Дм. М-ев", "Н.", "Член общества", "Псаломщик", "Свящ. П. Касторский", "Дивьянк", "М. П.", "Б. Протозанов", "Николай--ов", "Н. Л.", "Н. Л.--в", "Любитель старины", "Проезжий", "Любитель часов", "N. L.", "Л.". Только в 1872 году под текстами писателя начинает появляться "родная" фамилия. Первоначально – тоже в сочетании с вымышленной: "Л. С", "П. Лесков-Стебницкий" и "М. Лесков-Стебницкий".
Николай Лесков. Фото: Википедия.
На тот момент Лесков был уже известным журналистом: с начала 1862 года он постоянно сотрудничал с газетой "Северная пчела" (передовицы, очерки, просветительские материалы и критические статьи, не только художественные, но и идеологические – в частности, против "вульгарного материализма" и нигилизма). А с 1863 года Николай Лесков проявил себя как автор художественных произведений. В 1863-1864 годах в журнале "Современник" вышли его первые повести "Житие одной бабы" и "Овцебык", а в журнале "Библиотека для чтения" начал печататься роман "Некуда" (1864), которого позже сам писатель стыдился как произведения, носящего все признаки поспешного и неумелого сочинения. Там сатирически, если не саркастически, изображался быт нигилистической коммуны, а ее "вожди" были пародиями на реальных лиц, которые себя узнали. Антитезой ему выставлялись русское трудолюбие и христианские семейные ценности… Роман "Некуда" изгадил репутацию Лескову на долгие годы. Пошли стойкие слухи, что роман написан "под диктовку" Третьего отделения – и Лесков был вычеркнут из круга авторов прогрессивных изданий. Хотя и уверял, что его оклеветали. А в советском литературоведении укрепилось мнение о Николае Семеновиче как о человеке "реакционных" и антидемократических взглядов. Чем, вероятно, объясняется то скромное место, которое занимал этот незаурядный прозаик в советской школьной программе – по сути, кроме "Левши", школярам ничего и не "проходили". А тогда… пришлось Лескову сходиться ближе с М. Н. Катковым, издателем "Русского вестника", который как раз в то время менял "окраску" с ярко либеральной на ультраконсервативную. Николай Лесков опубликовал в "Русском вестнике" роман "На ножах" (1870—1871), роман-хронику "Соборяне" (1872), повесть "Запечатленный ангел" (1873), часть хроники "Захудалый род" (1874).
Роман "Некуда" не удался не только из-за политического подтекста (так же, как и более поздний роман "На ножах", опять о нигилистах, опять расстроивший прежде всего своего создателя). Проблема была в том, что в прописанную им идеализацию русского уклада и христианских ценностей Лесков сам не верил. Подлинными вершинами его творчества, основанного на знании жизни и быта русского народа, были вещи совсем другие. Это удручающе горькая повесть "Житие одной бабы", где удушающей средой для русской женщины выведена крестьянская семья. Увидевшее свет в 1863 году, при жизни Лескова "Житие…" больше не переиздавалось и вышло вновь только в 1924 году в измененном виде под редакцией П. В. Быкова и под заголовком "Амур в лапоточках. Крестьянский роман". Это другие ранние повести Лескова – популярная, если можно так выразиться, "Леди Макбет Мценского уезда" 1864 года: о страшной, разрушительной силе любви, физической тяги, которая просыпается в молодой женщине, запертой в четырех стенах купеческого дома и условностях патриархальной семьи. Это "Воительница" 1866 года – великолепная история о кристально бесчестной (не опечатка) особе Домне Платоновне, сколь добродушной, столь и бессердечной. Представительница непривилегированного сословия, кружевница Домна, сызмальства знала, что за место под солнцем приходится "воевать" любыми средствами – отсюда и заголовок. Живя в Петербурге и занимаясь торговлей кружевом, она одновременно вершила и более деликатные дела (попросту – сводничала), и рассорившейся с мужем барыне Леканиде устроила прекрасное место – в содержанках. А потом еще искренне жаловалась автору (он же, по-видимому, и писатель), что Леканида отблагодарила ее словами: "Здравствуй, мерзавка!" – искренне не понимая, чем заслужила грубость… Кончается повесть тем, что автор встречает Домну Платоновну в богадельне, постаревшую и обнищавшую – на склоне лет к ней пришла роковая любовь, а молодой человек, которому она раз в жизни отдала всю себя, тоже оказался из племени воителей… Все эти образы списаны с натуры, с жизненной правды; человеку, знающему о подобных ситуациях, сложно идеализировать народ и питать на его счет иные иллюзии… Да ведь и в забавном "Левше", кроме искусной работы тульских кузнецов, запоминается то, что мастера первым делом генерал Платов "за волосья отчесал". Общество подчинения, раболепства, обесценивания важнейших вещей – как оно далеко от христианских идеалов…
Персонажи Лескова на его памятнике в Орле.
Повести эти были оценены критиками с огромным опозданием – по сути, уже не критикой, а литературоведением. При советской власти стали считать, что в первых работах Лескова проявился его индивидуальный юмор и уникальная композиция текста: его отнесли, наряду с Гоголем, к основоположникам русского сказа, насыщенного игрой слов и оригинальными неологизмами. После нелюбимого романа "На ножах" Лесков бросил крупную форму как класс – и начал совершенствовать мастерство очеркиста-сказителя. Основными героями этих его записок стали русские священники и мелкие помещики. Разрозненные отрывки и очерки срослись с течением времени в роман в рассказах "Соборяне" (напечатан в 1872 году в "Русском вестнике"). Параллельно с ним писались две созвучные "хроники": "Старые годы в селе Плодомасове" и "Захудалый род" (выданный за записки вымышленной княжны), полное название: "Захудалый род. Семейная хроника князей Протазановых. Из записок княжны В. Д. П.", 1873). Критики считали их героинь образцами добродетели, достоинства, мужества и разумного человеколюбия. Но они же писали, что сказы Лескова имеют характерную особенность: рассказчик проводит в них одни взгляды, но автор в итоге приводит читателя к выводам диаметрально противоположным. Поэтому хоть повести-сказы "Запечатленный ангел" и "Очарованный странник" "фронтально" проповедовали торжество православия ("Запечатленный ангел" рассказывал о чуде, приведшем раскольничью общину к единению с православием, а "Странник…" – о "типичном" русском праведнике, бродяге с убийством на совести, испытавшем много мучений и уверовавшем), возможно, смысл в них как раз обратный… Тем не менее, литературное сообщество и "слева", и "справа" враждебно восприняло "Очарованного странника", а Катков даже отказал Лескову от журнала, что доставило ему материальные проблемы. Зато читателям эта повесть пришлась по сердцу.
Фото: interkniga.net
Лескову пришлось искать место. В январе 1874 года его назначили членом особого отдела Ученого комитета министерства народного просвещения: рецензировать книги, издаваемые для народа, достойны ли они попасть в библиотеки и читальни. Должность была вроде цензорской, но с нищенским окладом 1000 рублей в год. Возможно, бедность сделала его в старости еще более "публицистичным", чем в молодости. Один из последних романов, Чертовы куклы", прототипами двух главных героев которого были Николай I и художник К. Брюллов, аж цензура приостановила посередине выхода. Поздние вещи Николая Семеновича вышли только после революции. В конце 1920-х годов, после краткого признания в СССР, Лескова запретили как буржуазно настроенного и реакционного писателя. Вплоть до хрущевской "оттепели". Опять писателя прочитали буквально, что за наказание…
5 марта 1895 года Николая Лескова не стало. Умер он в Петербурге от приступа астмы, мучившей его пять лет, и упокоился на Волковском кладбище. Потомки писателя уехали за рубеж. Последней наследницей Лескова была правнучка писателя Татьяна Лескова (происходившая из незаконной семьи литератора, родившаяся в 1922 году), бразильская балерина. В "нулевые" годы она побывала в доме-музее Лескова в Орле и подарила ему кое-какие семейные реликвии.
Памятник Лескову. Фото: 4turista.ru
Необходимо сказать и о том, что Николай Лесков был одним из заметных русских вегетарианцев. В особенности он возлюбил эту идеологию с момента его знакомства со Львом Толстым – с весны 1887 года. Лев Толстой выделял Лескова из прочих русских литераторов, о нем едва ли не единственном высказывался в своих записках с похвалой как о человеке и авторе. Не сыграло ли в этом роль вегетарианство?..
В 1889 году в газете "Новое время" вышла заметка Лескова "О вегетарианцах, или сердобольниках и мясопустах". Он "разложил" единомышленников на две категории: вегетарианцев, которые не едят мяса из "гигиенических соображений", и "сердобольников" – движимых чувством жалости к животным. По его мнению, в народе уважали только последних. Лесков долго бился за издание на русском языке обстоятельной поваренной книги для вегетарианцев, мотивируя ее необходимость тем, что число вегетарианцев в России все время растет. Его призыв обсмеяли. Но…спустя год такая книга вышла. А Николай Семенович продолжал печатать заметки о вегетарианстве и всячески пропагандировать его. Может, хотел таким способом приумножить количество русских праведников?..
Сегодня популярность вегетарианства весьма высока. А вот численного роста праведников почему-то не случилось…